прихода говорили?
— Да, чтобы уволиться... Бля, а не плохо было бы на старости лет получить наследство и забить хуй на работу.
— Да-а, домик на нашем участке построить, сад, огород. Курочки там, уточки.
— Ага и мальчонка наш там с кустиков ягодки собирает... Ой, как прелестно всё-таки. И ты голожопая меж грядок ползаешь, на хуй мой надеваешься.
— При мальчонке... ? А-а-а, когда он уснёт, объевшись клубнички!
— Мариш, порепетируем?
— Будто я на грядке, а ты, подкравшись... ? Вдруг кто зайдёт? Давай вечером.
— Ну няхошь, как хошь. Я пойду стряпуху отстряпухаю.
— Ты хоть срам прикрой.
— Я теперь герой, мне как тримуфатору прифигелии положены.
Дочь, идущая с планшетом в спальную родителей, сталкивается с обнажённым отцом.
— Ты куда?
— Да, там... Розе кое-что сказать.
— Ну иди, я с мамой поговорю... Папа в загул пошёл? Траться хочет как малолетка?
— Пусть его. О чём поговорим?
— Да всё о том же. О наследстве. Есть прямой рейс до Тенерифе, но послезавтра. Есть на завтра с пересадкой в Риме.
— Юль, вам чо денег некуда девать? Зачем менять курорты? Нам с папой и здесь нравится.
— Скажи, милая, вот если даже один процент вероятности, что папа наследник, пусть даже сарая на Канарах. Тебе не интересно?
— Юль, серьёзно? Не розыгрыш?
— Марина Андреевна! Как вам не стыдно не верить вот этим чистым глазам?
— Четверо летим?
— Конечно. Костик пусть тут отдыхает. Там процедуры пройдём. Дай, Бог, чтобы папа был наследником, и потом сюда вернёмся.
— А это... , как её? Визы?
— Димка уже делает. Завтра будут готовы. Ну, что послезавтра, госпожа Рокфеллер?
— Да, дочь Рокфеллера, послезавтра. Прямой лучше. И высшим классом мне!
— О-о-о! Слушаюсь, моя госпожа.