Телепорт. Часть 11: Единолюбцы

уже, давай я накачаю его...

— Погоди. Сначала... , ну, когда нормально будет стоять, испробуем с резиновым членом. А уже потом будем искать третьего. Согласна?

— Я тебе не говорила. Роза оказывается тоже много лет не еблась... Муж погиб на стройке. А возрастом она как наша дочь. Представляешь целочку? — Марина заметила, что, когда она говорит о другой женщине, пенис подёргиваясь, наполняется кровью.

— Так она и не рожала?

— Хер там. Она уже месяц как бабушка... Да, да такие тут обычаи.

— Чо за хуинные обычаи в этой стране — детей выдавать замуж.

— Ты посмотри на моего красавца. — Супруга приподнимается на локте. — Смотри, смотри. Это верно отвар действует. Сегодня перед процедурой поговорю с Розой, приглашу на игру. Хочу полизаться с ней, а ты будешь смотреть. Хорошо... , моя ж радость.

— И я тоже буду лизать. Давай уже. Вижу вся дрожишь, ебаться хочешь.

— Как сладко звучит — ебаться. — Лексикон, взрослых людей, окончательно вернулся к шестнадцатилетию. Да и ощущали они себя подростками, украдкой совокупляющихся в темноте девичьей спальни.

Марина ожигает выдохом головку, со вдохом всасывает увеличенный фалдус. Не такой массивный, как у Костика пенис, приятно ложится на подложку-язык. Щёки с двух сторон сжимают ствол. Практически натуральный аналог вагины — та же жара, такая же увлажнённость. Женщина рукой подготавливает петлю вокруг мошонки, затем той же рукой подталкивает фалдус в своё горло. Она удивляется своей способности расслабить глотку, легко пропустить жаркую головку к гландам.

Супруг совершает движение тазом вверх, фрикция окончательно радует Марину, она рукой подталкивает таз мужа вверх, требует повторения великолепного действа.

Горло у женщины болит, но восхитительные чувства купируют боль. Временами она освобождает гортань, совершает вдох свежей порции воздуха, затем вновь покрывает всю поверхность ствола ртом. Левая щека, нос и подбородок щекочет волос на мошонке мужчины, она решает сегодня же сбрить их.

А во влагалище царствует фантом члена. Он раздирает мускулатуру вагины, массирует её неизведанным жаром. Марина затягивает узел вокруг мошонки, затем фиксирует его бантиком. И только после этого, как факир показывает публике своё произведение.

В мокроте из глубин глотки, в слюне изо рта появляется главное действующее древко.

— Маришка! — Мужчина вспоминает детдомовское имя супруги. — Чего же мы раньше не знали такого?

— Родненький мой. — Женщина ложится щекой на орган. — Как я по тебе соскучилась. — Слёзы льются из раскрасневшихся от минета глаз. — Мой же ты сладенький, мой же ты твёрденький.

Ласковые эпитеты, пришедшие на память женщине, помогают ей выразить своё восхищение. А влагалище просит, требует позволить ему выказать свой восторг.

— Как? — Знакомый, давнишний вопрос.

— Садись на меня. Мне отсюда виднее будет как он входит.

— Смотри, родной. Радуйся, любимый. — Женщина очень медленно садится на фалдус.

Марина и сама рада увидеть, как головка коснулась срамных уст, раздвинула их в стороны, проскользнула в глубь пещерки. Она привстаёт, повторяет действо, будто целка, готовящаяся к главному этапу в девичьей жизни. Четырежды макнув головку, насаживается окончательно.

— О-о-о-ох. — Странник перевалил через вершину, присел перед спуском. — Кость... —