После эпидемии. История четвертая: Охранница Катя

уверен, Инне пришлось бы несладко, все-таки в охрану кого попало не берут.

— Будешь еще спорить? — Инна ударяет ее по другой щеке. — Будешь?

Катя замотала головой.

— Тогда дуй в спальню, и чтобы через пять минут была без одежды, стерва! А сейчас извинись перед Господином за то, что ведешь себя, как мразь.

Катя поворачивается ко мне, одними губами шепчет «Извините!», и на дрожащих ногах выходит из туалета в направлении спальни.

— Обормот! — ругает меня Инна. — Все за тебя делать надо.

— Ты же у нас в этих делах спец, а не я, — развожу руками.

— А ты подключайся, иначе всей нашей игре кранты. Пошли уже, Господин!

В спальне тем временем Катя путается в одеждах, ее руки дрожат, наверняка от возбуждения — видно, капли начали действовать. Инне это быстро надоедает, и она хлестко шлепает ее по заднице.

— Шевелись, корова! Долго еще Господину ждать?

— Простите, — шепчет Катя, и, наконец, остается полностью голой. Довольно высокая, метра по два ростом, с красивыми грудями волнующей формы и треугольником темных волос между ног, она склоняет голову, демонстрируя полную покорность.

— Вот, сучка, дойки отрастила! — презрительно сказала Инна, и грубо сдавила ее сосок пальцами. — А как потекла уже! Хочешь хуй в свою блядскую пизду? Хочешь член Господина?

Катя молча кивает, ее трясет от возбуждения, соски стоят торчком, вагина блестит от выделений.

— А вот хуй тебе! — провозглашает Инна. — Сначала мы тебя хорошенько выпорем — за то, что в ванной открывала свой грязный рот не по делу.

Как по мне, это уже чересчур. Но Инна, не обращая внимания на мое смущение, ударом ноги валит Катю на пол, и заставляет ее перевернуться на живот. Катя поднимает вверх свою попку, и мне сразу вспоминается найденное на ее телефоне видео.

— Господин, прошу! — уступает мне Инна дорогу. — Ваша хуесоска ждет положенного наказания.

Катя униженно уткнула лицо в ковер, ее призывно раскрытая киска манит меня. Но я сдерживаюсь, правила есть правила. Снимаю плетку с ремня, и легонько ударяю Катю по левой ягодице. Никакого удовольствия не чувствую, больше отвращение.

— Сильнее! — подсказала Инна.

Добавляю чуть-чуть силы, но не много. Мне все кажется, что сейчас я ударю так, что Катя от боли сознание потеряет. Рука у меня крепкая.

Инна беззвучно матерится, забирает у меня плетку, и сама бьет Катю, сильно, с размахом. Охранница дергается от каждого удара и приглушенно стонет в ковер, на ягодицах остаются красные следы. Инна делает пять или шесть ударов, после чего отбрасывает плетку в сторону.

— Поняла, сучка, за что по заднице получила? — спросила она у Кати.

— Да, — прошептала Катя.

— Сегодня ты — наша блядь. Повтори!

— Я — ваша блядь...

— Громче!

— Я — ваша блядь! — кричит Катя во всю силу легких. — Я хочу сосать хуй Господина! Я хочу, чтобы он наказал свою блядь, если она еще раз будет открывать свой рот не по делу! Блядь должна только сосать, подставлять свои дырки, и не вякать!

Она произносит это, как хорошо заученные слова. А закончив, замолкает,