назад лицом она почти касалась лбом коврового покрытия, её перевёрнутый взгляд вновь встретился с Жениными испуганными глазами в зеркале. И пока сверху Михаил переключился на влагалище, попеременно всаживая член, то в анус, то в хлюпающую дырку, внизу она общалась с сыном, успокаивала его робкими улыбками:
«Пиздец! Прости меня! Блядь, я — блядь!»
Она готова была взвыть от горя, но неожиданно накативший оргазм, вырвал её из клетки, зрачки улетели вниз, оголив глазные яблоки. Марина билась в болезненном помешательстве, кончала под дикими ударами кинжала, разрывающего изнутри.
Михаил сорвал презерватив, спустился к краю кровати и густыми струями кончал ей на лицо, на чёрный шар, губы. Сперма стекала по шее, подбородку, щекам. Марина покрылась густым слоем семени.
«Я — блядь, блядь. Я — блядь!» — мычала она, как заведённая, выглядывая из-под сгустков спермы, понимая, что лучше поддерживать с сыном контакт сейчас и объяснить произошедшее потом, чем показывать, что ей стыдно.
Женя, судя по выражению глаз, испытывал отвращение и страх.
«Ну ты ведь сам хотел», — уже шептала Марина. Михаил размазывал сперму по её лицу, равномерно укладывая маску.
«Что уж теперь, смотри, какая у тебя мама блядь. Взрослые и не таким занимаются», — всё это она постарается объяснить ему позже, а пока она жуёт чёрный шар, обтекает спермой, наблюдает за реакцией сына, решая, как оправдать своё поведение в его глазах.