мои губы пальцами — ничего не говори. Всё уже сделано. Я уеду в Америку, и ты вновь забудешь меня. Если хочешь, можешь идти, вечеринка ещё не кончилась... Надеюсь, у тебя ещё остались силы.
Отстранилась и опустив голову стала наводить порядок спальне, но не эротично как давеча, а буднично по-домашнему.
Последняя фраза прозвучала как пощёчина. Однако, слова «если хочешь, можешь идти», говорили об обратном. Ведь получается, что если не хочешь, то можешь остаться. Я смотрел на опущенные плечи девушки. Я столько боли причинил этой красивой девушке... Я не был влюблён в неё сейчас...
Я развернул её к себе, поднял за подбородок голову, — «в оправе у глаз» были слёзы. Наклонился, прильнул к губам, распахнувшимся в ответе. Валька Оганесян прижалась ко мне всем телом, обнимая за спину...
...
Я ушёл от неё утром. Всю ночь мы любили друга и всякий раз, когда мой довольный приятель готов был взорваться от радости, Валька Оганесян принимала его благодарность в своё лоно.
Прежде чем за мной навсегда закрылась дверь, я спросил:
— А если ребёнок родится блондином?
— У вас, русских, большое самомнение. Мои армянские гены возьмут верх над твоими. А если случится чудо, и у меня будет белокурый малыш, мужу придётся смириться иначе он навсегда останется без сладкого.
— А можно мне...
— Нет, это будет только мой ребёнок. Но придёт время, и я расскажу ему о тебе, мой любимый одноклассник.
...
В такси я просмотрел ленту пропущенных звонков и сообщений. Было много звонков от Вовки и одна СМС с незнакомого номера ***-***-12—34: «сегодня всё должно было быть иначе. Ты всё сломал».