Одноклассники. Разделённые одной партой

и неторопливо играть, обнажая и натягивая крайнюю плоть на головку члена. Я отстранился от объятий и перевернулся на живот.

— Подожди. Ложись на меня.

Варсик шустро накрыла меня своим телом, поёрзала бёдрами и грудью, устраиваясь по удобнее. Ягодицам чувствуя влажную шерстку её лобка, я смежил веки в блаженной неге под теплой упругой тяжестью.

Шаловливые руки девушки вывели меня из прострации. Рисуя на спине замысловатые буквы армянского алфавиты, девушка задевала острыми ноготками свежие царапины меток своей страсти, напоминая, что я теперь помечен ею. Подыгрывая сучке, зашипел:

— Ш-ш-ши... а-а-а.

— Больно? У тебя тут кровь. Бедненький... , — и ласковыми движения влажного языка стала зализывать мои «раны», запечатывая каждую прикосновениями жарких губ.

Закончив медицинские процедуры, Варсик просунула правую руку мне под низ живота и нашла там, то что искала. Мой полуопавший клён, придавленный полуторной силой тяготения, с энтузиазмом отозвался на призыв к сотрудничеству, наливаясь тяжестью желания.

— Хочешь продолжения?

— Мм-мур-р. Да-а-а, — девушка скользящими змеиные движениям ёрзала у меня за спиной.

«О, Господи», я тоже захотел «да-а-а». И повернулся как в армии, через левое плечо. Тяжесть и тепло женского тела исчезли в одно мгновение вместе с глухим стуком и возгласом:

— Ой!

Армянская красавица, обескуражено сидела на полу среди разбросанных подушек, свалившись с дивана. Ещё освобождаясь от оков дресс-кода, мы попутно разметали с дивана все подушки, освободив место для похоти и страсти.

— Ну, что нашла приключение на свою попку? — улыбнулся я заинтересовано.

— Ещё нет, — поднялась и, показав язык, запустила в меня подушкой, — пошли в спальню.

По дороге она стала поднимать с пола подушки, разбросанную одежду и предметы туалета. Её соблазнительные движения говорили больше о желании раззадорить меня, нежели о стремлении навести порядок.

В мысли прокрался анекдот, который, впрочем, не мешал течению моих вуайеристических мыслей.

«— Как тебе удалось достичь такого изящества и гибкости фигуры?

— Это всё фасоль.

— Фасоль? Но она же полнит.

— Если питаться, то да, а если рассыпать полкило и подбирать каждую фасолинку отдельно, то...»

Очевидно, все эти годы Варсик собирала каждую фасолинку отдельно. Подбирая разбросанные предметы, она глубоко наклонялась на прямых ногах, демонстрируя подтянутую попку то оттедова, то отседова. Иногда она приседала за очередным предметом, и бросая лукавые взгляды, эротическим лифтом поднимала задницу вверх, при этом её тяжелые груди, увеченные остриями сосков, призывно волновались.

Да-а... Так бы и любовался этим эротическим перфомансом всю свою биографию не отрываясь, но тот, кто всё время вносит спонтанность и сумятицу в мои планы, проявил очередную настойчивость. Придавленный к дивану, налившись желанием, он создавал ужасный дискомфорт. Пришлось дать ему свободу. Я поднялся с дивана и член задорно принял свой любимый угол возвышения 20—30 градусов.

Увидев, что гора двинулась к Магомету, Варсик, покачивая бёдрами исчезла, надо полагать, в той самой спальне. Мой внутренний компас не ошибался, когда я миновал дверной портал, то увидел роскошное супружеское ложе, центром притяжения которого являлась коленопреклоненная фигура армянской красавицы.

Доги-стайл, раком каждое из этих слов рисует в мозгу любого