Пари

Иди к чёрту... — она оттолкнула его и вскочила к раковине, умыть лицо. Включив воду, просидела на краешке ванны больше получаса, не в силах унять слёзы. Её больше всего поражало, как она могла связаться с этим подонком.

Перед уходом он прошептал, что завтра в это же время — её будет ждать не он. Она посмотрела на него так, как смотрят на последних негодяев — затравленно, исподлобья. Он лишь непринуждённо улыбнулся...

Елена приходила раньше мужа примерно на час. Раньше она могла радоваться этому, готовя ужин или отмокая в ванной. Но сейчас одиночество было невыносимо для неё — словно заболев, она не могла ничего делать. Бродя по квартире, она остановилась перед зеркалом, сначала болезненно, а затем с любопытством уставилась на себя, и, не в силах отойти, долго пристально глядела, словно желая высмотреть что-то такое, что ранее скрывалось от глаз.

С Виктором всё случилось само собой.

Она напилась, заявилась к нему в квартиру, он сразу уложил её в кровать, раздел и мало соображающую — трахнул. Её чуть отрезвевшие глаза уставились в потолок — бессмысленный и изредка наполняющийся чувствами тоскливый взгляд. Тело же в это время сотрясалось в такт толчкам Виктора, он что-то шептал ей — всё равно, главное он был в ней, и последняя связная мысль была про Николая...

Только после всего она вспомнила о Володе — ей хотелось что-то ему сказать, ещё ей хотелось, чтобы её пожалели...

Владимира больше всего удивило очень учтивое отношение компаньонов к своей жене, и какая-то витающая в воздухе неприязнь Наташи. Вроде была обычная встреча на природе, коих за несколько лет было великое множество, но чувствовалось — что-то было не так, как обычно, что-то изменилось. Ещё Владимир заметил, что, когда он ласково обнимал жену, она начинала ёрзать, как ужаленная, сразу находились дела — то в туалет сходить, то помочь Наташе, которая ни о чём не просила. Проследив взгляды некоторых ребят, направленные явно ниже талии бегающей супруги, он подумал, что Лена как будто сторонится его, чего-то стесняется.

На улице стемнело, набравшиеся мужчины разбрелись по дому. У Елены и Владимира была отдельная комната на втором этаже. Володя шумно плюхнулся на кровать.

— Фу. Устал.

Лена с озабоченным видом вертелась около окна.

— Вова, я вниз спущусь, спрошу Наташу — помочь не надо?

— Да ну. Брось. Она сегодня какая-то мегера, всё косилась на тебя...

— Правда?

— Конечно. Странно, что ты не заметила...

Лена хотела что-то сказать, но осеклась. Глаза стали задумчивыми.

— Но я всё-таки схожу.

Она стала надевать туфли на высоком каблуке, в которых приехала, это не скрылось от Владимира. Выставив ножку, она оглядела себя, потом подошла к зеркалу и еле заметно качнула бёдрами.

Более всего его потрясало, переворачивало наизнанку то, что она прихорашивается, нисколько не смущаясь его внимательных глаз, явно готовясь к чему-то большему, нежели говорит. Если это действительно было так, то теперь ей, похоже, не пристало смущаться мужа. А может быть, — вдруг решил он, — Лена просто хочет разделить с ним свои переживания? Его пробила