Хроники Пустошей. Часть 3: В пути

не было припасов, мне приходилось питаться пойманными грызунами, а иногда и змеями. Вспомнив о не самых лучших моментах своей новой жизни, я зачерпнул ещё одну ложку, и заметил как на поверхность всплыл какой-то небольшой хвост, по всей видимости крысиный. Выбросив кусок мяса, и вылив похлёбку, я выпил немного самогона Фреда, прилёг на матрас, накрылся простынёй, и попытался заснуть.

— Бен, — услышал я голос Эммы.

— Что?

— Дай мне простыню.

Я нехотя повернулся к девчонке лицом. Её грустный взгляд должен был разжалобить меня, но не разжалобил.

— Она не поможет тебе согреться, пока ты не снимешь мокрое шмотьё. Или тебе так не терпится подхватить простуду? Учти, если сляжешь с высокой температурой, лечить тебя мне нечем. Да и задерживаться здесь надолго слишком рискованно. Но если ты по-прежнему намерена тупо стоять на своём, есть альтернативный вариант.

— Какой? — тут же оживилась рыжая.

Я кивнул головой в сторону своей походной сумки. Дрожащая девчонка подошла к ней, расстегнула молнию, и достала то, что первое попалось ей на глаза — бутылку с пойлом.

— Именно. Несколько глотков, и про холод можно забыть, — подтвердил я её догадку.

Эмма недоверчиво посмотрела на меня, открутила крышку, сделала первый глоток, а затем тут же сплюнула.

— Фу! Какая мерзость! — проговорила она с отвращением.

— Ничего-то ты не смыслишь в алкоголе. Если будешь закусывать это крекерами или сухариками, будет гораздо лучше. Что-то из этого должно было остаться в твоём рюкзаке.

— Ну уж нет! Незачем впустую переводить припасы! — ответила рыжая, и повторно приложилась к бутылке.

При виде того, как девчонка, ранее не пробовавшая алкоголь, через силу хлещет ядрёный самогон, мне даже стало любопытно. Делая один глоток за другим, Эмма умудрилась осушить полную бутылку.

— Зря. Утром ты ещё пожалеешь об этом, — запоздало предупредил я свою спутницу про похмелье.

— Я уже жалею. Жалею что связалась с тобой, — проговорила Эмма заплетающимся языком, а затем размахнулась, желая бросить в меня пустую бутылку, но в самый последний момент раздумала.

Положив бутылку на землю, Эмма сняла с себя мокрую футболку, раскрутила у себя над головой словно лассо, и бросила в меня. Как только мокрая футболка врезалась в моё лицо, в ту же секунду на улице громко грянул гром.

— Бинго! — весело воскликнула Эмма, и засмеялась.

Отбросив мокрую футболку и вытерев лицо, я откинул простыню, и встал с матраса. Следом за футболкой в меня полетели и башмаки. Добравшись до юной пьянчужки, я забросил её на плечо, и понёс к матрасу.

— Отпусти, придурок! — возмущённо воскликнула Эмма, лупя меня кулаками по спине.

— Утихомирься, пьянчужка, или спать будешь на улице! — пригрозил я.

Эмма перестала брыкаться. Усадив рыжую на матрас, я вытащил у неё из-за пояса пистолет, и отложил его в сторону.

— Ты чего это задумал? — спросила она, когда я стал стаскивать с неё мокрые джинсы.

Не став отвечать на риторический вопрос, я скомкал мокрые джинсы, отбросил их в противоположный конец палатки, и забрался под простыню. Эмма составила мне компанию