Хозяйка. Часть 2: Хозяин

мир. Антон завороженно подошел к подоконнику и глянул вниз. Слепящий солнечным светом колодец двора манил странным, пугающим притяжением. Закружилась голова, но он аккуратно влез на подоконник, не отрывая взгляда от серого асфальта и газона с пробивающейся травкой, раскинул руки, оттолкнулся — и полетел!

Это было потрясающее ощущение — он плавно парил в воздухе, словно за спиной выросли крылья. «Я лечу-у!!!» — Вспыхнуло в мозгу чувство счастья, на мгновение ослепив ярче солнца. Но в тот же миг он ощутил инерцию притяжения и почувствовал, что медленно планирует вниз, словно листок бумаги или перышко, медленно раскачиваясь в воздухе, как на качелях. Притяжение становилась все ощутимее, и он почувствовал тревогу, осознавая, что всё ускоряется в падении. Вдруг в какой-то момент засвистел в ушах воздух, и он полетел камнем вниз, с перепугу громко заорав: «Не-е-е-е-ет!!!» Мелькнул перед глазами серый асфальт и черный газон, Антон увидел каждую травинку на нем, так четко, словно от этой четкости восприятия зависела его жизнь. «Это конец!» — промелькнуло в мозгу скорее ощущение, чем мысль. Он зажмурился. И вдруг черные недра земли разверзлись перед ним и он, словно Алиса, полетел в бесконечную в своей глубине и черноте нору-шахту. Перед глазами промелькнули корешки, комочки чернозема, камушки, грунт, глинистые и песчаные слои, дальше пошла какая-то непроглядная чернота, засосавшая его как в воронку. А он всё летел и летел, проваливаясь в бесконечность, и вдруг в глубине этого черного вихря забрезжила, всё увеличиваясь и разрастаясь, светлая точка. И в какой-то момент он влетел в знакомый до боли, залитый солнцем коридор с распахнутым настежь окном в дальней стене. Неведомая сила пронесла его сквозь растворенные рамы, и он снова завис в воздухе, неловко планируя, словно на параплане. И опять будто кто-то переключил регистр, и он камнем рухнул в ужасающую глубину двора, врезавшись в разверстую черноту недр, и снова завертел черный коридор, кидая от стенки к стенки, крутя, переворачивая, выталкивая в близящийся просвет, всё разгоняющейся инерцией выкидывая из окна туда, к нагретому асфальту и пробивающимся, разверзающимся белесыми корешками травинкам... И он не мог ничего поделать, хоть на секунду остановить эту бесконечную гонку: взлеты и падения, кручения-верчения, врезания во тьму и выплеск на свет.., Голова кружилось, как веретено, в животе всё поджималось от ужаса бесконечности, в ушах свистел ветер бешеного полёта... Он больше не мог, это было невыносимо, страшно, он не принадлежал себе, нееет!!! Его отчаянный крик пронзил черный извивающийся коридор, это конец, и пусть лучше уж конец, чем страшная бесконечность! И вдруг черноту наполнили блики, пятна яркие цветы, алые вспышки маков с золотыми тычинками раскрывались перед его глазами, заманивая, словно цветы росянки, в своё сияющее уютом лоно. В этом новом была надежда, он вдруг расплылся в счастье, и алый цветок перед его глазами трансформировался в изгиб алых губ, и гулкую черноту пронзил низкий, тревожный голос:

— Бедный, бедный мальчик! Это я во всем виновата!

«Виновата-виновата-виновата...