Мишки Гамми, которые всех смешат своими забавными прыжками

Еще раз посмотрел в спокойные глаза...

— Хорошо, — сказал он не спеша и его взгляд уперся в темное колечко сфинктера. — Но твоя попка попробует меня, Принцесса!

— Нет, Кевин, нет! Ты же разорвешь меня! — отчаянно затараторила Гамми, но Кевин уже принялся буравить ее своим членом.

Опершись одной рукой о земли, другой он принялся массировать по очереди холмики ее грудей. Его руку приятно щекотала короткая шерстка и твердые бусинки сосков.

Солнышко чувствовала, как ее распирает сзади углубляющийся в нее предмет. Однако, к своему удивлению, боли она не чувствовала. Кевин тем временем принялся чередовать продвижение своего члена с временным его отступлением. Он чувствовал, как неохотно ее попка отпускает его. Наконец, последним движением он вошел в нее до предела. Прикосновение шерстки, покрывавшей ее попку, едва не свело его с ума. Некоторое время они ничего не делал, получая дивное удовольствие от одной неправильности и дикости происходящего: сердечко Солнышко под его рукой часто-часто билось, она тяжело дышала, то прогибая спину, то выгибая ее до предела. Наконец он начал медленные движения. Солнышко больше не ощущала происходящего. Перед ней вставали картины из прошлого: как девочкой она впервые терла писечку, теряя сознание от удовольствия, как подсматривала тайком за Ворчуном. Наконец она вернулась к реальности. Горячее жжение сгустком поднималось от низа живота. Вот оно охватило живот, пылающие сосочки грудей.., с ее губ сорвался умоляющий стон:

— Пожалуйста, Кевин, быстрее!

Донельзя возбужденный мальчик неистово насиловал Гамми.

— Как... хорошо... Кевин! — в промежутках между толчками проговорила она. — Я... кончаю!

Кевин почувствовал судорогу тела, почти повисшего на его члене и, совершив несколько быстрых движений бедрами, сам кончил в темные глубины ее тела. Осторожно вынув свой член, он опустил ее на землю. Как она очутилась у него на руках, он не помнил и сам. Солнышко полежала совсем немного, приходя в себя, а потом взяла его член в свою пушистую лапу и несколько раз благодарно лизнула красную головку. Кевин улыбнулся.

— Спасибо тебе, Кевин, — сказала она, глядя на него снизу вверх блестящими от счастья глазами. — Но в следующий раз все будет по-моему!

— Что с тобой, Солнышко? Ты почти ничего не ешь, — укоризненно произнесла Бабушка.

— Нет, Бабушка, все хорошо, — ответила она, смотря на тарелку.

— Что это с Кевином? — Спросил Ворчун, вмешиваясь в их разговор. — Он так смотрит на тебя, что если бы ты не была Гамм, я бы сказал, что он в тебя влюбился.

Последние слова он произнес неловко, как будто ему самому от них стало неуютно. С Ворчуном такого раньше никогда не случалось.

Покрасневшая Солнышко начала быстро есть десерт. От стыда она готова была провалиться сквозь землю. Но спустя некоторое время ее мысли приняли прежний ход. Почему он тогда назвал ее Принцессой? Тогда ей это польстило, но могло ли это иметь другой смысл? От неожиданной мысли она чуть не проглотила ложку. Неужели он об Альвин, принцессе из замка? Она вспомнила ее обнаженное тело, как она