Возвращение в школу. Глава 1

с ней вышло к концу 11 класса нечто наподобие отношений. Под удовольствиями Борисовна, конечно, подразумевала наши прогулки, да постоянные походы в кино. Родителей Яны накануне экзаменов это не устраивало и те доложили на нас класснухе.

Малиновская, чуть зардевшись, исподлобья посмотрела на нее, а затем окинула меня ласковым взглядом. Эх, красивая все же она! Какие губы, цвета вишни, какие идеальные прямые ноги, а ум, черт возьми, она была не глупа, очень даже. Отчасти это компенсировало ее небольшую грудь. Хотя я в те годы был целомудреннее пуритан, поэтому тогда меня это не волновало. Первая любовь — она не ищет изъяны...

— А ты, кстати, Федя, (снова я) не забыл, что у тебя в 16.30 факультатив по литературе? Обязательно приди, еще порешаем...

Дальше Борисовна нудно объясняла рутинные вещи. Девчонки навострили уши, когда заговорили о выпускном, парни — когда пришло время рассказывать о «прощальной» поездке на турбазу, а я все любовался на Яну. Наконец, пресытив мозги всех 20 человек организационной информацией, к нам в класс ворвался какой-то школяр, каких Дудин и Бураков называли «шкеты поганые».

— Тютин, тебе чего?

В дверь пролез семиклассник Тютин. С ним у меня связан целый каскад воспоминаний и эмоций. Во-первых, Тютин якшался с Дудиным и с кавказцами на нашем районе. Пил и курил с ними. В 13 лет. Маленький, юркий, дерзкий, но при этом с удивительно правильными чертами лица и светло-голубыми глазами. За партой сидит — так и не поймешь, троечник он или отличник. А как в спортивке на улицу выйдет так все, прощай очередная магнитола.

Веселые были годы.

А во-вторых,...

— Да, я блин это... Класс потерял... Они того... улетели.

Юлия Борисовна под всеобщий хохот класса искривила тонкие губы в саркастическую усмешку:

— И куда же они улетели без такого орла?

Тютин невозмутимо отвечал:

— В Австрию, куда ж, блин, еще. Я это, пытался за шоссе самолета зацепиться...

Что за чушь он несет? Тут уже филолог во мне не выдержал:

— За что зацепиться?

Тот зыркнул на меня своим быстрым недобрым взглядом и ответил:

— Ну за колесо самолета!...

Борисовна вышла из-за стола и подошла к Тютину, сказав, что может отвести его в его же 7-й класс.

— Или он может здесь посидеть? — обратилась она к нам.

Дудин и Бураков загоготали, некоторые парни тоже:

— Давайте, ведите его сюда, он нормальный типок!

Но подавляющее большинство закричало:

— Нет, ведите его в класс, уведите, пожалуйста, он мешать будет, приставать, он...

Вот здесь и настало время для моего «во-вторых». Он был сирота. Из детдома. Отсюда и такие нравы и мат через слово и прочие увлекательные истории с Дудиным и гопотой. При нашей школе детдома не было. Тогда только вводилось так называемое инклюзивное образование. Теперь он и подлобные ему бедняги были обязаны учиться не только в интернатах, но и в обычных средних школах.

Церемонно закатив глаза, Юлия Борисовна вышла вместе с Тютиным из кабинета. В классе зашумели:

— Че вы не дали ему остаться, сцуки, а? норм же паря...

—