Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть 2

пальцем меня не тронули. Госпожа не нуждалась в грубой силе.

Изящным движением она расстегнула по очереди ремни вокруг моих конечностей, а потом жестом велела мне встать. На этот раз я совладал с собой и, всего лишь, поспешно свесив ноги, встал. В первый раз от одного её жеста меня как будто подбросило в воздух, случайно дёргая моими конечностями. Естественно, я свалился. Последующие разы я не успевал сгруппироваться или поставить обе ноги, поэтому всё равно падал на пол. И вот наконец-то я всё успел и встал на обе ноги! Без особого успеха, кстати: онемевшие от длительного связывания ноги тут же разъехались в разные стороны, уронив меня к ногам женщины.

Я лежал на полу, переживая судороги в оживающих конечностях и рассматривал госпожу. Прямо передо мной были её аккуратные босые ноги, с аккуратно сточенными в ноль ногтями, выкрашенными шафрановым лаком. Дальше, прямо от щиколоток, начиналось синее платье, свободное книзу, но плотно облегающее узкую талию, большие крепкие груди и шею. На прикрытых длинными рукавами запястьях звенели связки блестящих золотом монет неизвестной чеканки. Пальцы были унизаны массивными перстнями с полудрагоценными камнями. Иссиня-чёрные волосы, собранные в тугую косу, были украшены жемчужной нитью, а в ушах блестели два огромных голубых драгоценных камня, подвешенных на изящных золотых крючках. Исходящий от неё запах был сладким, но не приторным, напоминая бананы или ту траву, что мы жевали в детстве. Таким запахом хотелось дышать полной грудью и бежать, бежать, бежать на встречу новому.

В попытке встать, я привстал на колени, в то время, как голова и руки продолжали касаться пола. Вдруг госпожа снова заговорила. То есть она произнесла всего один горловой слог, чем-то похожий на «ёй», но всё моё тело от этого звучания застыло. Некоторое время ничего не происходило, потом я почувствовал, как мою анальную пробку что-то мучительно неспешно потянуло. Моя настрадавшаяся попочка с трудом поддавалась, а я прикладывал все силы, чтобы максимально её расслабить. Достигнув своего самого широкого места, пробка, с громким «чпок», покинула моё нутро, оставив зияющее отверстие, которое тут же полили чем-то прохладным и маслянистым. Спустя пару мгновений меня неторопливо, но больно приподняли за волосы и отстегнули кляп. После чего отпустили и я неприятно шлёпнулся о каменный пол щекой. Лёгкий шелест платья подсказал мне что госпожа отошла куда-то и повернулась.

Собравшись с силами, я поднялся на ещё болевшие ноги. На этот раз моя попытка увенчалась успехом и я встал, скрестив на паху руки и опустив глаза в пол. В первую нашу встречу я имел неосторожность взглянуть госпоже в глаза с вызовом, после чего она одним словом непонятным словом заставила меня пожалеть об этом. Буквально. Я ни о чём в жизни так не жалел. Я чувствовал себя последней мразью, червём, никем. Мне даже хотелось, чтобы моя никчёмная жизнь оборвалась, чтобы мир стал лучше. Я по-моему заплакал и упал на колени, закрыв лицо руками. Выждав