Сны в жаркие летние дни

коже.

Так же, как и брат, от отца я унаследовала большие серые глаза и светлые волосы, которые стригла чуть короче плеч. Мама же наградила своей формой губ, хрупким телосложением и светлой кожей, загар на которую ложился крайне плохо, оставляя покраснения и ожоги.

Эту особенность я использовала как официальную причину для объяснения, почему не надеваю ничего короткого или откровенного. Я столько раз произносила ее вслух, что отчасти стала верить в ее правдивость, за которой скрывалась банальная застенчивость.

Еще одной неофициальной причиной являлась мои постыдные слабость и любопытство, о которых никому не было ведомо. Я их скрывала даже о себя, ведя внутреннюю борьбу желаний и морали. Моей слабости к половому члену.

Железным аргументом моих желаний являлся зов природы. Именно им я объясняла себе такое пристрастие, сильное, но контролируемое. В другом углу ринга находилась обычная мораль, воспитанная обществом и родителями с детства. «Это постыдно» — убеждали они. И я с ними соглашалась. Но любопытство и желание никуда не пропадали. Так и мучаюсь день ото дня.

Первым делом по моему приезду мы навестили наших родственников. Тетя Света могла болтать часами обо всем насущном, сопровождая рассказы активными жестикуляциями. Дядя Гриша прерывался, чтобы высказывать тосты за мой приезд и здоровье. И лишь только Кирилл сидел с поникшим лицом, глядя в окно и без энтузиазма жуя баранку.

— И как твоя учеба? — не унималась тетя Света.

— Хорошо. Только по началу было тяжело.

— Отец говорит, что ты биолог.

— Да, микробиолог.

— Животинок изучаешь?

— Различные организмы.

— Отличница наверно? Вижу что отличница! Всегда умной была. Молодец.

— Спасибо!

— А молодой человек у тебя есть?

Я немного зарделась.

— Нет, нету.

— А чего так? Ты вон девка умная и красивая. Немного тощая, но это поправимо, да? — она ткнула своего мужа локтем.

— Чего ты, Светка, к ней привязалась?! Не видишь, в краску человека вгоняешь? — ответил дядя Гриша на тычок.

— Ой, да брось ты. Чего тут стесняться? Девка видная — вон какая! — она кивнула в мою сторону. — Наши то местные охламоны на нее сразу глаз положат, так что лучше бы поберег ее — они у нас без пардона совсем, напугают, что еще столько же будет бояться к парням даже подходить.

— Светка, ты совсем дура что ли? Что ты несешь?!

— Ой, — она махнула на него рукой, — от тебя проку не дождешься.

— Лилька не маленькая уже, сама разберется, — огрызнулся дядя Гриша. — Давайте лучше выпьем за приезд!

— Еще раз, — тетя Света саркастично подняла брови.

— Дура... — пробурчал он незлобно в ответ и опрокинул стопку.

Вечер наступил быстро, и я, уставшая с дороги, не успела даже положить голову на подушку, как провалилась в забытье.

Проснулась только на рассвете. Такая давняя и знакомая тишина нарушалась редкими криками соседских петухов. Легкая прохлада струилась от чуть открытого окна, наполняя комнату утренними запахами росы и травы. Я готова была наслаждаться этим бесконечно, поэтому потребовались усилия, чтобы наконец-то встать.

Кирилл еще дрых без задних ног. Я не слышала, как