Шлюха

весёлые дети вот так сразу набычились, такого ещё не было.

Космылёвы засели в зале за учебники. Тимур читал книгу по алгоритмам, Ваня искал смысл в философии. Так прошёл час, и тяжесть, висевшая в воздухе, постепенно рассеивалась. Тимур часто хмыкал, ухмыляясь, поглядывал на брата. В конце концов, чего он ожидал, что Катя будет хранить ему верность? Она и с отцом спит не от хорошей жизни.

— Давно вы с ней? — бросил он в другой конец комнаты.

Ваня отвлёкся:

— Что? — уставился на брата.

— Трахаетесь, что, — Тимур смерил брата презрительным взглядом.

— А тебе что? — Иван поморщился.

— Да так, — Тимур отвернулся.

— И что теперь? — спросил он чуть погодя.

— А что теперь? — отозвался Иван.

— Ну я и спрашиваю, что теперь? — Тимур опять повернулся к брату лицом.

— А ты как думаешь?

— Думаю, тебе надо оставить Катю в покое, если ты её не любишь.

— А ты, можно подумать, любишь? — Иван презрительно скривился.

— Я — люблю, — спокойно отозвался Тимур, скрывая дрожь в голосе.

— Я, может, тоже люблю, — сказал Ваня. Он зарылся в книгу, в голосе брата Тимур услышал тоску. «Неужели тоже любит?» — Тимур напрягся.

Он долго сидел, глядя в окно, молчал и хмурился. Наконец не выдержал:

— И что теперь?

— А что теперь?

— Ну что теперь делать?

— А ты что предлагаешь?

— Я ничего не предлагаю. Может, у тебя есть гениальные идеи.

— Вообще-то ты у нас специалист по гениальным идеям.

Тимур ухмыльнулся. «Поймал, поймал, засранец!» — он смерил брата ироничным взглядом.

— Ну хорошо, — Тимур хитро прищурился. — Вот, что я предлагаю. Пускай Катя сама решит, с кем она хочет быть.

Ваня задумался на секунду, оторвался от книги, покрутил губами.

— Если бы она хотела, давно бы это сделала. Думаю, ей вообще посрать с кем трахаться.

В этом Ваня был прав. «Уважаю», — думал Тимур. Слова брата затронули за живое, прошлись по натянутым струнам души. Тимур и сам начинал плохо думать о Кате.

— Нехорошо так о сестре говорить, — сказал он вслух.

Ваня хмыкнул, повернулся и сказал в лицо, будто плюнул:

— Ты — дурак, Тимур. И не лечишься. Она пользуется твоей добротой и вообще ебётся с нами, чтобы мы маме ничего не рассказывали.

Тимур повалился на спинку стула. Как ясно и чётко Ваня обрисовал ситуацию. И добавить больше нечего! А ведь действительно, она призналась в любви, чтобы выгородить себя, не попасть под раздачу.

— А с отцом она по-прежнему спит? — Тимур закинул ногу за ногу, чесал подбородок, который с недавнего времени регулярно покрывался жиденькой чёрной щетинкой.

— А ты как думаешь? — Ваня ухмыльнулся.

Тимур улыбнулся.

— И чё теперь делать? — спросил он.

— Да ничё не надо делать, — Ваня, хоть и младше брата на год, свободно владел ситуацией без налёта любовной придури. — Бери, пока дают!

— Во как!

— Да, вот так, — Ваня бросил наглый взгляд в сторону брата.

— Бери, пока дают? — Тимур оскалился.

— Да, еби, пока дают. Бери, пока дают. Отрывайся по полной. Ты ж видишь, какая она сука. Что с отцом, что