Невероятные похождения моих гениталий. Сезон 2

свои грязные руки, сволочь», «я тебя видеть не хочу, гад», «отстань, иди к своей девке, бабник» и т. д. Но я не из тех, кто поворачивает назад и ставит девушку на землю. Да я не такой! Вместо этого я публично — мы еще не вошли в ее комнату — смачно шлепнул ее по этой похотливой заднице. Она вскрикнула от боли, но ни Ксеня, ни ее Витя не осмелились меня остановить. Дверь захлопнулась.

Я бросил ее на кровать, не теряя времени даром, снимая трико. Дашка взлетела, набросилась на меня с тумаками:

— Не смей, запомнил, не смей никогда трогать меня своими грязными лапами! — я стерпел одну пощечину, вторую, но третью — это уже перебор. Я поймал ее за запястье. Чиркнул ее по лицо второй ладошкой и толкнул по направлению кровати. Она приземлилась на бок. Потерла больную щеку:

— Ты меня ударил? — шептала она, сама пытаясь осмыслить произошедшее. Она вновь поднялась на ноги. — Да как ты смеешь? — ее тихий маниакальный голос перешел на крик. Она собиралась вновь махать руками, но не тут-то было.

Я схватил ее за плечи, резко развернул и вновь толкнул вперед. На этот раз она устояла, упершись руками в кровать. Я запахнул ее халат. Там меня дожидались недавние знакомые черные трусики. Я подцепил их пальцами и рванул на себя. Треснула ткань. Обрывки спустились по ее ноге на пол. Я вытащил из трусов агрегат и грубо вставил между ее ног. Приглушенный стон сорвался с ее губ. Я вошел в нее вновь. Стон постепенно разрастался. Обидчивый тихий тон сменялся жадным похотливым. Слезы отчаяния на ее глазах превращались в слезы восторга. Я грубо вцепился пальцами в ее ягодицы. Встал поудобнее. Начал буквально насаживать ее лоно на свою елду. Движения были четкими. Она не могла шевелиться — полностью отдалась во власть моих ручищ. Темп ускорялся. Ее ягодки горели. Я добавил жара еще парой шлепков. Поршень долбил ее с огромным энтузиазмом. Он давненько так долго не обходился без секса. А еще эта Алина! Берет и совращает его. То стоит к нему спиной в одних черных трусиках, соблазняя его фантазию. То и вовсе нагишом, якобы не успела одеться. Все это сказки! На самом деле, чувствовал я, у нее давненько созрел коварный план помучить моего жеребца. И он увенчался успехом. Но больше скакун терпеть не мог. Хватит! Да пусть услышит она: ХВА-ТИТ! Мустанг вырвался на свободу. Да здравствует прерия! Полагаю, умей «скакуны» думать, мой бы трахал Дашку исключительно с такими мыслями.

Между тем, упившись ее соками, он норовил напоить ее своими. Я еще жестче схватился в ее талию. Дашка завелась мучительными криками. И вдруг наживка сорвалась. Я вставил ей как никогда глубоко, когда первая порция спермы полетела навстречу ее матке. Затем я вытащил бойца, похлопал им по ее ягодицам и вогнал вновь. Как следует, отжал. Молочная субстанция окропила ее губы, ляжки, ягодки. Однако мой хрен