Пробуждение в неволе. Часть 2

Нагнись над раковиной.

Меня умывают над раковиной, как ребенка. Чистят зубы, заставив открыть рот. Все это со связанными руками. Чувство унижения настолько острое, что я чувствую, как у меня горят щеки. Наконец гигиенические процедуры закончены, Ева, подталкивая сзади, отводит меня обратно в комнату, усаживает перед зеркалом и начинает причесывать.

— Ева, как отсюда вырваться? Меня привезли силой, я не хочу всего этого! — решаюсь спросить в лоб.

— Никто из нас сюда не просился. Сбежать у тебя не получится, слишком хорошо все охраняется, да и большую часть времени ты будешь привязана. А потом, если жить по их правилам, это не так уж и плохо получается, а иногда даже и приятно, — она заговорщецки мне подмигивает. — А если нас поймают за такими разговорами, мало нам не покажется. Тут везде микрофоны и камеры в комнатах рабынь. А теперь замолчи, еще слово — и вставлю кляп, обещаю.

В ее словах появляются нотки раздражения, решаю пока ее не злить, и действительно помолчать. Тем более что понимаю, что ничего ценного у нее не узнаю. Ценного для побега. Надо постараться выведать что-нибудь у самих хозяев, или высмотреть самой. Не может быть, что я не найду возможности отсюда убежать.

Вот только высмотреть пока явно не получится. После того, как Ева меня слегка накрасила, она надевает мне на глаза плотную черную повязку. Наносит на соски какой-то холодящий гель, из-за чего они моментально напрягаются, прямо чувствую, как они торчат вперед. Ничего не вижу, только слышу звук пристегиваемого карабина, и меня за поводок тянут из комнаты. Иду по гладкому каменному полу.

— Осторожно, спускаемся по лестнице.

Наощупь еле-еле спускаюсь, постоянно боясь оступиться. Ева крепко держит меня за локоть. Кто-то несколько раз проходит мимо, слышу стук каблуков. Стыдно, как представлю, как я выгляжу, абсолютно голая, в ошейнике и повязке на глазах, с пробкой в попе и скованными за спиной руками. Особенно после того, как слышу одобрительное прицокивание от первого же невидимого мне встречного. Представлю, как меня оценивающе осматривают, прямо-таки физически чувствую этот взгляд на своем теле. Щеки горят от стыда. Но от него же усиливается вызванное ласками Евы приятное тянущее чувство внизу живота.

Входим в какую-то комнату, и Ева снимает с моих глаз повязку. Мягкое освещение, тихонько играет приятная расслабляющая музыка. Посреди комнаты стоит низкий узкий стол, вокруг которого разбросаны большие мягкие подушки. Несколько шкафов стоят по углам. Ева расстегивает оковы за моей спиной.

— Ложись спиной на этот стол. И не сопротивляйся.

А что мне остается, ложусь. Стол узкий, едва на нем помещаюсь, голова и попа на столе, ноги уже свисают. Моя проводница заводит мои руки мне за голову и вниз, и опять их приковывает, на этот раз к столу, значительно ниже столешницы.

— Ева, что будет? Зачем ты меня так привязала?

— Будет ужин. А стол — это ты. Не знаю почему, но ноги велено тебе не привязывать. Но ты должна поставить ступни на стол