Страсть души или не мужская история

той встречи, так это поза наездницы. Макс был первым мужчиной, которого оседлала она. Ее это восхитило. Она сидела на нем, как «настоящая», а он был в ней. Она даже пыталась играться, двигая тазом в разные стороны,...стараясь как можно полнее ощутить его движения, прикосновения внутри себя. Она скакала на нем, как сумасшедшая.

Казалось, на этом все и закончилось, но их общение не прекратилось. Обменявшись при первой встрече телефонами, они оставались на связи. Это были классические смс. Общение становилось похожим на роман. Они много переписывались. Он многое узнал о ее склонностях. Не сказать, что они его удивили, скорее он загорелся убедиться в них лично.

И на этой волне вскоре состоялась вторая встреча. Так же у нее. Потом и еще одна. Затем еще. Во время них-то он и раскрылся, видимо первая встреча была лишь для прощупывания обстановки.

Максим олицетворял собой двоих мужчин, особенно запомнившихся ей. Во время бесед он олицетворял собой Дмитрия, был внимателен и галантен. Она чувствовала себя леди. В постели же в нем просыпался животный самец, напоминавший ей Николая. Только Макс был более жестким. В постели она для него была лишь самой последней подстилкой. Он мог делать все, что его душе угодно. Она ничему не сопротивлялась.

Помимо того, что он обожал, когда она делала ему минет, а при этом он потягивал коньячок, сидя в кресле во время, он любил и отодрать ее в рот. Нет, не так как Николай, она не стояла при этом на коленях. Он это делал в постели, в классической позе, когда мужчина сверху, а она снизу.

Одно лишь замечание, между ног у него находилась ее голова. Он проникал в рот также всем телом, как и при обычном «классическом» сексе. О ее чувствах говорить не стоит. Он понял, что она на все «готова» и все от него стерпит еще, когда залепил ей первую несильную пощечину. Ему было все равно. Он был настроен в философском духе: «Мужчина должен воспитываться для войны, женщина же для отдохновения воина. Все остальное — вздор».

Это совершенно не означает, что он не любил ее просто поиметь. Обычно все в постели начиналось с собачьей позы. Она была своеобразной разминкой для него. Ему нравилось, когда она стоит перед ним на четвереньках, выставив в готовности свой зад. Но происходящее далее вряд ли можно было назвать просто сексом.

Он вдавливал ее голову в подушки, предварительно засунув в рот снятые с нее же трусики, и начинал нещадно драть как сидорову козу, если не хуже. При этом он сопровождал каждое свое движение нецензурной бранью в ее адрес, тем самым однозначно давая ей понять, кто она и где ее место.

Также он любил, когда она находиться и под ним задрав ноги. Эта позиция делала ее полностью зависимой от него. Она целиком была в его власти. Ему ничего не стоило зажать в тот момент ей нос и пустить слюну в ее