Романтика похоти. Т. 3 гл. 3 ч. 4 — снова миссис Дейл 2

сама моя душа, казалось, обратилась в бегство, и мы лежим без сознания, не знаю, как долго, во власти последствий всех тех наслаждений, которые продолжали так очаровательно воздействовать на дрекол, по-прежнему вмещающийся во влагалище красивой и похотливой женщины.

Когда чувства возвращаются к нам, мы переворачиваемся на бок, и все ещё переплетённые и соединённые в сладких приапических узах, лежим, словно голуби поклёвывая друг друга и воркуя со всеми теми чисто любовными шёпотами и покусываниями, настолько они подходят в такие моменты.

Наконец, почувствовав новую взаимную готовность и испытывая потребность в борьбе, я спрашиваю:

— А как насчёт восхитительной коленопреклонной позиции?

— Вы думаете, я не поняла сразу же, куда вы клоните? Маленький изменник, который хочет напасть на мою попку! Но, мой дорогой мальчик, это действительно невозможно.

Я обнимаю, льщу, умасливаю и упрашиваю её до тех пор, пока она, наконец, не обещает:

— Я, пожалуй, и попробовала бы, выдержу ли вход вашего укола, если вы возьмёте на себя обязательство не идти дальше ореха и клянётесь, что обязательно заберёте его, если это станет слишком болезненным для меня. Договорились?

И, получив моё согласие, принимает соответствующую позу. Наклоняясь сначала, чтобы облизать её восхитительное влагалище и дать один или два засоса её очаровательному клитору, я подношу свой нетерпеливый дрекол к вздувшимся и страстно жаждущим губам этого влагалища, и после двух или трёх втираний порывисто вталкиваю его, в результате чего мой живот шлёпается о её великолепную задницу. И затем мы потихонечку сношаемся, взаимно пульсируя в излишестве чувственности.

Я просовываю руку ей под живот и быстро-быстро потираю ей клитор, заставляя впасть в экстаз восхищения. Даю ей время вкусить не более одной или двух пульсаций моего дрекола и, зная, что ничто так сильно не восхищает развратную женщину как быстрые движения сразу же после метания икры, предпринимаю стремительную серию толчков, стараясь каждый раз хорошенько запихнуть дрекол по самую рукоятку и выкрикивая всё это время вульгарности вроде таких:

— Ну разве этот толчок не заставляет вас вздрогнуть? Вы догадываетесь, что в ваше сладострастное и восхитительном влагалище стучатся ятра?

И тому подобное. Не пренебрегаю и словами «хуй», «ебля».

Она становится безумно непристойной и кричит мне:

— Ах, дорогой ты мой! Какой же ты восхитительный ёбарь! Да, да; я чувствую его до самого корня! Ему там здорово у меня, мой дорогой мальчик. А твой славный хуй, такой большой-большой, убивает меня, и я вот-вот умру от восторга. Ах! ах! ах!

И визжит, вновь похотливо истекая самым восхитительным образом. И тут, едва она отключается, пребывая всё же во всех муках восхищения, как я, также чувствуя, что больше не в силах тянуть дальше, внезапно вытаскиваю сильно пахнущий ствол и нажимаю им на рифленоое и прелестное отверстие в её днище, пытаясь вставить его туда. Несмотря на неистовство моего возбуждения, я достаточно осторожен, чтобы нажимать без силы, и вкладываю орех в ножны без особого труда или намёка на ропот со стороны дорогой мамы,