это, вы тут же сбросите меня с себя? Будьте добры, позвольте мне ещё разок!
— Что ж с тобой делать, капризный ты мой мальчик? Приходится быть добросердечной. Тем более что это будет наше последнее... Когда это ещё появится другая возможности для встречи!
И она проявляет всю свою замечательную сноровку, её движения поразительное проворны. Она скручивается вокруг меня подобно змее. Наши рты и языки одинаково заняты, и заключительный кризис оказывается настолько изысканным, что его нельзя описать. Я изо всех сил стараюсь поскакать и третий круг, но у меня это не получается.
— Наши забавы становятся уже опасными, — утихомиривает она меня, — Разве ты не слышишь, как внизу открываются оконные ставни?
Она даёт мне сладкий поцелуй, произносит:
— Спасибо!
И исчезает.
Я остаюсь обдумывать радостей этой восторженной ночи, а затем поднимаюсь и быстро одеваюсь, ведь нам предстоит позавтракать и затем идти домой, где нас ждут уже в девять часов. Однако, после завтрака, мама увлекает меня в своё святилище, домашнюю кладовую:
— Мне надо дать тебе некоторые указания.
Конечно, стоило ей оказаться там, как толкнув её к столу, я закатываю ей на задницу её юбки и, войдя сзади, даю ей добрый поебок. Она с отменной любезностью уступает, несмотря на заявления:
— Ты что же думаешь, я ради этого пришла?
«А для чего же ещё?» — смеюсь про себя я. — «Ах! женщина, женщина! как же ты падка на обман, только чтобы заполучить ту самую вещь, которая появляется в поле твоего зрения».
Гарри признаётся мне потом:
— Мы заглянули туда и видели то, что было у вас. Но я не был столь же готов, как ты, и оказался не в состоянии пойти и поступить подобным образом.