Записки слегка озабоченной. Наваждение

ощупь кожаной обивке, решаю, что сидеть со спущенными штанишками как-то не комильфо. Расстегнув сапожки, сбрасываю их под столом. Туда же через минуту отправляются и колготки. Довольная своей шалостью, устраиваюсь в кресле поудобней. Почуяв свободу, голые ножки трутся друг об друга, вызывая во мне томное желание. Смоченный слюной пальчик, тут же отправляется исследовать потаённые места. Сладко вздыхаю в предвкушении, развалившись в кресле, задрав правую ногу на край стола. Даже не замечаю в какой момент решаю расстегнуть блузку. Её гладкий шёлк, нежно лаская, мягко сползает вниз по бархатной коже плеч. Щелчок и бюстгалтер отправляется следом, обнажая два упругих холмика на груди. По очереди ласкаю ладошкой этих скромных близняшек, не забывая про отвердевшие от возбуждения сосочки. Но сквозь нахлынувшее как приливная волна наслаждение, вдруг проносится одна испуганная мысль: «А дверь то я не заперла!»

Вскакиваю со стула, и звонко шлёпая по линолеуму босыми ногами, подбегаю к двери. Придерживая одной рукой остатки своего, готового соскользнуть на пол, гардероба, робко выглядываю в неплотно прикрытую щель. В коридоре никого, лишь где-то издалека, из чьего-то кабинета, доносятся звуки мелодичного вальса. Щелчок замка, но даже в запертое помещение, преодолевая все препятствия, проникают эти чарующие звуки музыки, заставляя струны моей души звенеть от беспричинного счастья. «Пам... пам... пам... пам... пам-пам... «И моё тело, поддавшись этому искушению, начинает танцевать и кружиться в ритме вальса, попутно разбрасывая по углам офиса остатки одежды. Музыка прерывается, но несмотря на это я продолжаю безмятежно прыгать и веселиться под только мне слышимый ритм. Пока уставшая, но довольная не плюхаюсь разгорячённым телом в кожаную прохладу кресла.

Однако, уже обед закончился, а я так и не знаю, что я должна была сделать. Отдышавшись, понимаю, что сдаваться по любому придётся. Но всё ещё находясь в плену своих эротических фантазий, решаюсь на авантюру. Схватив самую длинную и увесистую линейку, отпираю дверь, и озираясь по сторонам, прямо голышом пробегаю несколько метров по длинному коридору до кабинета начальника, слава богу, никем не замеченная. Там опускаюсь на пол, и как замёрзший щеночек, начинаю царапаться в дверь, не забывая при этом жалостно скулить.

— Да кто там? — на пороге появляется Марк Борисыч, и опустив голову, обнаруживает меня у своих ног, голую, на четвереньках и с линейкой в зубах. — Ах, это ты, сучка! Ну, заползай.

Пропустив вперёд это жалкое создание, находящееся во власти похоти, заходит следом, разглядывая мой бесстыже виляющий зад.

— Опять что-то напортачила? — спрашивает, забирая изо рта предмет моего наказания.

— Угу, — киваю в ответ.

— Тогда подставляй задницу, — строго говорит, шлёпая линейкой по своей ладони, — накажу, вот только не этим, — отбрасывает её в сторону.

С ужасом смотрю как он выдёргивает из брюк широкий кожаный ремень. В испуге пячусь к выходу, но тот догоняет меня, и перешагнув, зажимает между ног. Резкий шлепок по голой попе словно огнём обжигает кожу. Взвизгиваю от нестерпимой боли, пытаюсь вырваться, но безрезультатно. От второго шлепка