Где это видано? Где это слыхано? (Хроники одной встречи)

на кровати, других мест для сидения в комнате, собственно, нет), она резко напрягается и не поддается.

— Ложись, Лина!
— Не буду!
— Тебе не жарко? Разденься, сходи в душ!
— Не хочу!
— А мне очень жарко. Я, пожалуй, пойду в душ.
— Ты в своей комнате. Волен делать что угодно.
Мне слышится легкий смешок. Дескать, чудак DD, чего ты так долго тянул?

Когда я выхожу из душа, вижу Лину не сидящей на постели, а пытающейся проделать какие-то манипуляции с кроватью.
— Что такое?
— Помоги поставить вплотную к стенке. Там зазор большой.
Придвигаю как надо. Обнимаю Лину сзади, снова спускаю бретельки платья, обхватываю грудь руками, пожимаю соски между пальцами, трусь распрямляющимся членом об ее попу через одежду.
— У тебя есть презервативы?

Где это видано, где это слыхано, чтобы DD по доброй воле соглашался трахаться с погаными резинками? Но, честно вам признаюсь, обычно они всегда у меня имеются, другой вопрос, что я крайне неохотно их применяю. Не будем на этом зацикливаться, хорошо?
— Есть.
— Одевайся, — понятно, что имеет в виду не напяливание трусов и брюк, майки и рубашки, а надевание резинотехнического изделия на половой орган. Однако забавно, как у некоторых милых и нежных особ временами прорезается повелительный тон.
— Есть, шеф! — беру упаковку, надрываю. — Наденешь ротиком?
— Нет, у меня ангина, я же говорила, — звучит как-то неубедительно, но вступать в дискуссию не хочу, только-только все налаживается, нечего сбивать сексуальный настрой.
— Ну ложись тогда!
— Я не буду ложиться.

Хм... ну допустим. Край кровати пролегает вдоль шкафа, холодильника и столика, поза, где она бы не ложась на кровать, упиралась бы руками, а я, пристроившись сзади, трахал бы, невозможна в принципе: слишком узкий проход. Есть, правда, вариант, что она встанет на постель на четвереньки, и я буду ее трахать в позе раком.
— Хорошо, раздевайся!
— Я не буду раздеваться!
— Ты будешь трахаться в одежде?
— Да.

Уже не выдержав абсурда, я расхохотался. Нет, ну где это видано, где это слыхано?
Она не целуется и не делает минет (допустим, из-за ангины).
Она не желает ложиться в постель и не желает раздеваться.
Но трахаться готова, вот держу как шут гороховый надорванную упаковку с презиком близ полуторчащего члена, который уже заподозрил неладное, что над ним подшутили, и он то уныло клонится вниз, то поднимает голову и обозревает с надеждой окрестности единственным глазом. КУДА мы будем трахаться, если Лина действительно не будет раздеваться? Вот в чем вопрос, а не в каком-то дурацком «быть или не быть»?

Вспомнился подростковый сон, один из первых, завершившихся юношеской поллюцией. Якобы я уговорил одноклассницу на подобие секса. В том сне мы «трахались» в трех позах или видах или вернее, формах одежды. Вначале мы имитировали половой акт, оставаясь каждый в трусах. Потом она сняла трусики, а я — нет, и водил членом по ее голенькой письке, уже за одним только слоем сатина. Это было приятней, чем когда слоев ткани было два. Потом она снова надела свои