где они работали, как какие-то бесправные рабы с мотыгами по старинке.
Вера закусила губу от ужаса, представив, что ему довелось пережить. Ее красивый, изнеженный Олег, который весомее компьютерной мышки никакого другого инструмента в руках не держал — на тяжелых, черных работах?
— Как ты выбрался? Сбежал?
— От этих извергов не сбегают, родная, — жестоко ухмыльнулся Олег. — Только ногами вперед. Были те, кто повелись на обещания, что их отпустят, как только расплатятся за вменяемый «долг», им давали возможность связаться с семьями, просить прислать денег... Их родных обчищали как липки, а потом скоренько подчищали за собой, всех вместе закапывая в братской могиле. Эти люди знают только один способ обеспечить молчание свидетелей.
— Боже... Олег... Как ты все это перенес? Как сумел вернуться?
— Я все время помнил о вас, родная... иначе бы не выжил...
Вера расплакалась, приникнув к нему на плечо, позволяя обнимать себя, объятая страхом и ужасом за него, за себя, за детей. Как такое возможно в наши дни?
— Мне повезло. Я дотянул до момента, когда Европол провел успешную операцию и всех их положил. Как только расправился со всей формалистикой свидетельских показаний, меня отпустили, дав билет в один конец до дома, — закончил свой тяжелый рассказ мужчина.
— О, Боже, — продолжала плакать женщина, — какой ужас! Прости меня, прости, что накричала на тебя!
— Верó, все хорошо, все позади. Ты ни в чем не виновата передо мной. Вот увидишь, все наладится, утрясется. Мне должны выплатить компенсацию — заживем! — попытался увлечь он ее планами светлого будущего.
Вера, всхлипнув, вымученно уставилась на мужа.
— У меня другой, Олег. Он очень хороший, — тихо призналась.
— Обеспеченный и надежный, я так полагаю? — криво усмехнулся мужчина.
— Да...
— Ну что ж — совет да любовь, — саркастично пожелал он. — А обещала ждать!
— Олег! Как ты можешь? Я ждала! Но от тебя не было никакой весточки! Полиция за моей спиной крутила пальцем у виска, что я никак не могла принять, что ты умер. Я чувствовала, что ты где-то есть, но никто не верил мне! Даже Дашка, даже твоя мама!
— Ладно, Вера, хватит. Я слишком рад просто быть свободным и живым, чтобы переживать из-за твоих хахалей, — нетерпеливо прервал муж ее тираду. — Я хочу видеть своих детей. Остальное подождет.