Верю, надеюсь, жду. Часть 4: Сердца трех

Хотя потрясение, в котором находилась Вера после ареста мужа, и было огромным, у нее просто не было возможности долго пребывать в шоке и придаваться жалости к самой себе. Проснулись дети, Даше было пора в школу, Дане в сад. Вера, стиснув зубы, отодвинула страхи подальше, и постаралась надеть маску спокойствия, отвязавшись от назойливых вопросов безликой фразой, что папе пришлось уехать пораньше по делам. Дашка не поверила, с обидой посмотрела на мать, но пошла собираться, пряча под деланным безразличием и вызывающим видом собственный вмиг проснувшийся страх. Вера понимала, что дочери не легче чем ей сейчас, но знала, что самой прежде надо разобраться в ситуации, а не выплескивать клубящиеся в душе ужас и беспокойство на неустойчивого подростка. Какой бы взрослой она уже порой не казалась, не дело это ребенку утешать взрослого! Она поговорит с ней вечером, сейчас ей надо собраться с мыслями и действовать.

Развезя детей, позвонила на работу, взяла отгул. Деятельное возбуждение, пришедшее на смену шоку, требовало выхода. «Все это не правда, — уговаривала себя женщина, — ошибка! Даст Бог, все решится и к вечеру Олег будет дома!»

Но несмотря на все предпринятые усилия, муж не вернулся домой ни в тот день, ни на следующий, ни даже через неделю. Сколько она не билась, ей даже не разрешили увидеться с ним, объясниться. А объяснений в свете рухнувших на нее новых сведений ей было нужно много.

Она и раньше чувствовала, что в рассказе Олега что-то было нечисто, но списывала это на то, что он берег близких и умалчивал о самых нелицеприятных моментах своего унизительного рабства. Теперь же, смилостившийся поговорить с ней представитель местного отделения Европола, представил абсолютно другую версию событий. По их данным, Олег не был пленным, но одним из организаторов работы подпольной шахты. Его наняли как талантливого финансиста, он создал систему сбыта и заметания следов так, что преступная группировка продавала добытые ископаемые практически легально. На момент зачистки шахты он каким-то образом успешно скрылся, на его след смогли выйти только благодаря одному из освобожденных узников, опознавшего его.

Обвинение было настолько фантастическим, что в голове у Веры не укладывалось. Олег никогда не связывался ни с чем хоть отдаленно нарушающим закон. Его выворачивало от творившихся в стране бардака и несправедливости, а уж личная свобода мыслей и действий любого человек была той неприкосновенной базой, на которой зиждилось его мировосприятие. Зачем бы он по своей воле влез в такую грязь? Наверняка, показания единственного свидетеля не имели под собой никакого основания, он ошибся, указав на Олега, спутав пленника с охранником. Но Верины причитания были выслушаны с жалостливым пренебрежением.

— Посмотрите, — офицер положил перед ней на стол фотографию изможденного, с потемневшим от въевшейся угольной пыли лицом человека. — Это Энтан Линас, 27 лет, он провел на шахте всего три месяца. А это ваш муж, — мужчина рядом положил другую фотографию, Олег на ней был еще в том заросшем виде,