Пусти, дядь Коль! Глава 3

шею. И продолжил ласкать меня другой рукой там, где я так долго этого хотела.

— Пусти, дядь, прошу тебя, — канючила я, — не хочу... Я буду кричать!

— Ты будешь кричать, только если я так решу, поняла?

— Ненавижу, ненавижу тебя, зачем ты приехал, не надо... аххх, дядь Коль, пожалуйста, не надо...

На секунду мне показалось, что он внял мольбам и отстранился, но он только ловко дотянулся до щеколды входной двери. Клацнул металл. Мы оказались взаперти. Дядька встал передо мной на колени и, крепко держа меня за бедра, отодвинул зубами промокшие трусики в сторону. Припал ртом к моим распухшим губкам. Согрел своим дыханием. Безумно нежно стал полизывать языком. Я зажала свой рот ладошкой, хотя сама только что грозилась поднять шум. Он лизал меня, удерживая стальной хваткой, пока я совсем не разомлела, а коленки не начали подкашиваться. Тогда он начал еле касаясь поглаживать мои ноги.

Я задрожала, прижалась к его рту, и он расценил это как мою капитуляцию. Подхватил меня на руки и понес на кухню. Смел одним движением пустые стаканы на пол и пригнул меня животом к столешнице. Расстегивая штаны одной рукой, он продолжил ласкать меня сзади второй.

— Нет, нет, дядь Коль, у меня же парень есть, отпусти меня... — исступленно твердила я.

Наваждение чуть отступило. Как и в наш самый первый раз, я не хотела пускать его в свою писечку. Но ему было плевать, он просто брал то, на что у него встал. Я прикрыла было свои прелести руками, но он зажал запястья над моей головой так, что я не могла и дернуться. И принялся засовывать мне свой каменный хер в тугую щелку, отвыкшую от его огромной штуковины.

— Какая же ты узенькая, — прорычал он как зверюга.

— Отпусти, дядь, мне же больно! — тоненько заплакала я. И это была сущая правда.

Но он совершенно изголодался. Дядька не дал мне времени привыкнуть к своей дубине и стал жарить меня на кухонном столе так, что все шкафы с сервизами зазвенели.

— Ахааа! Дядь Коль, не надо, пожалуйста! — умоляла я.

— А ну цыц! А не то щас задницу твою распечатаю!

Я в ужасе притихла, глотая слезы. Попа у меня всегда была слишком чувствительная и не пережила бы нашествия бесноватого дяди Коли. Он тем временем уже растрахал меня до течки рекой и был чрезвычайно доволен собой. Но я все еще держала последний внутренний бастион обороны, и он чувствовал это. Я знала, что он захочет поиметь меня целиком.

Он вдруг поменял тактику и стал двигаться во мне как бы снизу вверх, словно насаживая на крюк. Я едва сдержалась, чтобы не застонать, но не доставила ему такого удовольствия.

— Делает с тобой так твой парень? Ну, отвечай! — потребовал мой дядька. — Ебет он тебя как следует?!

— Это не твое дело, отвали! — я снова попыталась вырваться, но писечка моя заполыхала, так сильно он задел меня за живое. Дядя безошибочно почуял во мне