Нежные оковы

их утешение.

Утром без приглашения и церемоний я врываюсь в кабинет Марины Викторовны, она поднимает глаза от бумаг.

— Зачем? — спрашиваю я в лоб

— Так надо. Лучше так, чем она узнала бы потом. Я должна заботиться о ней, я значит должна вас разлучить, пока она не пропала.

— Ты уговорила девочек потрахаться со мной и послала к ним Аню, чтобы она меня бросила.

— Почти. Я позволила им, она давно хотели тебя завалить. Как я понимаю, Аня тебя особо не волнует?

— А как она?

— Хуже чем думала. Прибежала сюда, держалась как могла, а потом зашлась в истерике. Я ее раздела как ребенка и уложила в постель, она не хотела отпускать меня и обнимала как мамочку и я легла рядом.

Марина всегда спала голая, и это придавало пикантности ситуации.

— Помогло?

— Не очень. Пришлось пойти на крайнее меры и приласкать ее.

— И как?

— Сопротивлялась поначалу, но потом приняла, кончила в конце и уснула почти сразу.

— А ты?

— Осталась с ней, вообще было здорово, но не думаю, что мы с ней когда-нибудь это повторим...

Дни прирастали в недели, и семестр подходил к концу. Лена оставила меня, найдя наконец любовника своего возраста, он как раз разводился, и познакомившись с бывшей женой она легко получила ключ. В последнюю нашу ночь она истово благодарила меня, признавшись, что без меня у нее ничего не вышло бы. Я жил попеременно с Мариной и с девочками. Тогда общаясь с ними я увидел, что есть любовь. Они понимали друг друга с полуслова, заботились, предугадывали желания. Как? Я не мог понять и в такие моменты чувствовал себя лишним и с грустью вспоминал Аню. Может у нас был шанс, но что теперь? Что теперь? И ведь что самое паршивое: чем больше я узнавал девочек, тем больше скучал по ней. Они давали мне все что нужно, я давал им, что просили, но я прекрасно понимал, что вместо меня мог быть кто угодно, и ничего не изменилось бы. А Аня хотела именно меня. Меня, а не мой член, мои руки, язык, всего меня как есть. А взял ее чувства, и втоптал в грязь. Тщательно, планомерно в несколько этапов. Да не хотел, но сделал, но даже не это самое плохое, я видел, как она смотрела на меня, когда наши взгляды встречались. Я пальчиком мог бы ее поманить, и она прибежала бы как послушная собачонка, и я знал, что рано или поздно я это сделаю. Я просто хочу то, что не дозволено, или это нечто большее? Не знаю, но боюсь узнать.

Послезавтра последний экзамен, Ленин экзамен, а через неделю полечу домой. Вечером почему-то Марина не подвезла меня, и я добрался к ней сам. Вид у нее был грустный.

— Что-то не так? Я зря пришел?

— Да нет, нормально, об Ане волнуюсь

— Что с ней?

— Переводится отсюда, больше мы не увидимся.

Резануло, ударило, ошарашило, все сразу,