Живой экипаж. Часть 3

в нежные тела волшебную мазь, вдавливая её в их податливые вагины и узкие анусы. Обе красавицы застонали в унисон: Изабель — тонким, поскуливающим голоском, Валери — бархатным, но сильным.

Кид-хе приподнял Валери, аккуратно, но настойчиво отодвигая её в сторону. Изабель он сгрёб в охапку, подхватил, как пушинку, положил спиной на себя. Ее ножки сами разошлись в стороны, почувствовав, как в промежность тыкается дарконианский монстр. Дыхание у Изабель перехватило. Она с испугом посмотрела на подругу. Та склонилась, успокаивающе погладила темные вьющиеся волосы. Поцеловала капитана Фие, обхватывая её ротик, просовывая в него свой язычок.

Член упёрся в неё, надавил, принялся раздвигать, толкать, вползать... Сердце колотилось, дыхания не хватало. Боли не было, но ужас захлестнул Изабель. Она в панике оттолкнула Валери

«Почему я, почему меня? Почему он не взял первой её? Дура, он так давно хотел меня...»

Не сдержавшись, она вскрикнула.

— Ай, нет! Мне страшно! Я боюсь! Остановись, пожалуйста!

Он сжал Изабель крепче и толкнул в неё член ещё сильнее.

— Ааа! Не надо, прекрати!

Девушка выгнулась, сжала ноги, принялась извиваться, стараясь соскочить с инструмента, на который её насаживали.

— Успокойся, все хорошо... — Валери гладила её по щеке, с которой скатилась слеза.

Изабель уперлась руками в торс Кид-хе, рванулась вверх, освобождаясь, перекатываясь через него на землю, сминая пшеницу. Не мешкая, она вскочила на ноги и бросилась прочь.

Удивленная Валери посмотрела ей в след, но тут же была подмята огромным возбужденным самцом. Дарконианец сдернул с её ног одежду, раздвинул их в стороны. Из горла его рвался негодующий рёв.

Изабель неслась, спотыкаясь, назад — к стене! В последнюю секунду заметила перед собой блик стекла, затормозила, и все же с силой ударилась в прозрачную перегородку, отделяющую холм-изгиб станции от пшеничного поля.

Позади раздался истошный крик Валери. Изабель, часто дыша, повернулась, прижавшись к стене спиной. Ноги ее подрагивали.

— Аааа! Аа-ах, ооо!

«Что ж ты в штаны наложила, идиотка? Эка невидаль — потрахаться. Пусть даже... Даже... О, Солнце, как же я боюсь с ним!».

Она снова повернулась к стене, лихорадочно нащупывая выход. Вправо... Нет, не здесь. Влево. Дальше. Ещё... «Мамочки, где же он?!». Ага, вот!

Изабель выпорхнула на холм, покачнулась, взбегая на вершину, подавила возмущение своего чувства равновесия, и вприпрыжку спустилась ко второй стене. Проход нашла сразу. Вот она уже несётся по зеленому полю, размахивая локтями, навстречу тёплому ночному ветерку, позволяя ему заигрывать со своим платьем, то задирая его подол, обнажая соблазнительные подробности, то опуская, облизывая её обнаженные ноги, поблескивающие каплями фартивианской слизи.

Впереди показался огонёк затухающего костра. Изабель споткнулась, с трудом удержавшись на ногах. В её ушах все ещё звучал испуганный вскрик Валери, а потом... Потом её стоны. Стоны удовольствия. Выпрямившись, она вдруг поняла, что больше не может бежать. Слабость навалилась неподъемным грузом. Было ли это физическое или эмоциональное истощение, или так подействовала слизь, а может все вместе — ей уже было неважно. Девушка рухнула, выставив руки вперёд, проскользив пару метров по жирному чернозему, рассадив ладони и вырвав