Белоснежка

не заставил. Он встал на стуле и резким ударом протаранил нежный зев пещерки могучим поршнем.

— А-а-ааа, — закричала Белоснежка, сдавливая бедрами бока гнома. — О, какой ты сильный... О-ооо, о-ооо, я не могу, о-оо!..

Девочка притянула к себе голову Дока, оказавшуюся на уровне ее грудей. Док тут же распахнул ее блузку и накрыл ртом нежный бугорочек соска.

— О-оо, Док, что ты со мной делаешь? Ух, у-ууух.

Док обрабатывал Белоснежку так, что крепко сбитый дубовый стол ходил ходуном.

Когда, вдоволь натешившись с упругим молодым телом, Док излился в нее обильными струями, Белоснежка, все еще постанывая и вздрагивая от последних волн наслаждения, промурлыкала:

— Куда ты запишешь это?

После она привела себя в порядок и вышла во двор.

Трое гномов уже завершили новую кровать. Она стояла на свежей стружке, пуховый матрац и подушка лежали на ней. Белоснежка подошла к кроватке и легла на матрац. Весельчак, Чихун и Соня, мастерившие еще что-то, тут же бросили работу и и восхищением уставились на девушку.

— Ой, мальчики, я так устала!

Белоснежка откинулась на подушку, приняв расслабленную позу.

— Вы не представляете, как мне хорошо. У вас тут так уютно, восхитительно...

Шаловливая маленькая ручка проникла в вырез блузки и тронула чувствительный сосок.

— О-у-мм... — Шустрый язычок облизал полные губы. — Я чувствую себя такой свободной, такой счастливой.

Гномы заворожено наблюдали, как Белоснежка ласкает свою грудь под тонкой тканью, не скрывавшей движений ее руки. А другая ручка между тем поползла к краю юбки и, приподняв его, очутилась между упругих бедер. Ножки девочки слегка раздвинулись, и тонкие пальчики коснулись розовых лепестков. Трое гномов уже были рядом с ложем и восхищенно наблюдали за всеми манипуляциями, которые проводила с собой Белоснежка.

— М-мм... Как хорошо! — Воскликнула Белоснежка, когда Чихун наклонился к ней и припал ртом к чувствительному языку. — У-у, сделай же это еще раз...

Белоснежка выгнулась на перине, закричала:

— А-аа, твой язык... О-оо, еще раз!

Сотрясаясь от действий проворного языка в уголке своей пещерки, Белоснежка ухватила Весельчака за штаны и притянула к себе поближе.

Улыбаясь и иногда постанывая, она проворно расстегнула штанцы и, подавшись навстречу стоящему колу, потянула его в прелестный ротик. Соня прилег рядом и, прижимаясь твердым колом к теплому бедру, принялся ласкать аппетитные груди.

После того, как Белоснежка, забилась под напором языка Чихуна, не желая одновременно отпускать из губ толстый ствол Весельчака, Чихун встал между ее ножками на колени и воткнул багровый поршень в нежную трепетную глубину.

Белоснежка замычала, прилежно ублажая Весельчака. Ее рука уже вовсю ласкала ствол Сони, а попка подмахивала увлеченно обрабатывающему ее пещерку Чихуну.

Через какое то время Белоснежка обратилась к Соне:

— М-мм, а ты у меня еще бедненький? О-оу, Чихун, ах, ну, погоди...

Девушка освободилась от гномов и повалив Соню на спину, оседлала его, приговаривая:

— Вот, загоним его, такого хорошего, вот сюда... А... А-а... А-а-аах... Весельчак, миленький, у-ух, иди же к себе на место.

Девушка вновь вобрала багровую головку в ротик, азартно ее посасывая и стараясь, чтобы язычок