Сволочь. Часть 3: Пока сестра гуляет...

не делаю, просто любуюсь видом. Но даже мой взгляд действует как катализатор. Медленно, очень медленно сосочки набухают, становясь, все больше. Приобретают заложенную природой форму. Чуть суженные к телу и более объёмные вверху. Завораживающее зрелище. С трудом сдерживаю, чтобы не припасть к ним и сосать, сосать, сосать, облизывая и лаская языком.

— Что! Что-то не так? — она, приподнимает голову пытаясь рассмотреть то, куда я уставился.

— Всё нормально... А на такой вид и не грех полюбоваться... — шепчу я.

Протянув руку, нежно дотрагиваюсь пальцем. Грудь мамы дергается, заставив соблазнительные полушария аппетитно колыхнуться. Меня как будто бьёт током, и я с диким всхлипом нагибаюсь, захватывая сосок губами. Чуть сдавливая, сосу. Вот это точно на уровне подсознания! Припасть к груди и попытаться добыть молоко, как это делает ребёнок.

— Оххх... — кряхтит мама, — как же ты давно этого не делал?!

— А это приятно? Ну, когда у тебя молоко сосут?

— Только не с тобой!

— Почему? — поражаюсь я, даже забыв на время про «дело».

— Ты всегда жадно сосал, а в конце, когда молоко кончалось, прикусывал и тянул... Одной титьки не хватало, с Галей было проще...

Но вот как было с сестрой, меня в данный момент не интересует. Впереди было «большое приключение» и множество неизведанных тайн. Облобызав груди и заставив мамочку выгибаться и стонать, занялся животиком. Нет, конечно, не спортсменка, но всё равно мне очень нравится. Даже сейчас легко угадывается рисунок напряженных мышц. Поцеловал пупок, а потом подул на оставшуюся влагу от слюней. Животик зашевелился, перекатывая мышцами. Ещё ниже.

— Вот вместо трусиков могла бы и стринги надеть, — подумал про себя, разглядывая выпуклость лобка и две параллельные складочки, исчезающие между бёдер.

Белые хлопчатобумажные трусики, обтягивающие промежность как перчатка. Видна припухлость на лобке, скрывающая аккуратно подбритые волосики. И внизу на грани видимого расплывается темное пятнышко. Не очень большое, но увеличивающееся в размере:

— Однако ты потекла, — ласточка моя, пронеслось в голове.

Хватаюсь зубами за резинку и тяну их вниз. Медленно и осторожно. Сначала вылазят жесткие черные волосики. Их всё больше и они складываются в рисунок. Подбриты в виде сердечка.

— А ты проказница! — укоряю её, на миг, бросая своё занятие.

Она смеётся... Так мило и беззащитно...

— Нравится?

— А то?!

Продолжаю стягивать трусики. Теперь руками. Вот показался капюшон клитора и я, не дожидаясь, пока явится свету остальное, припадаю вниз, со всей силой вонзая под него напряженный кончик языка.

— Ах... Ой... — тело передо мной прогибается, вдавливая ягодицы в матрац. Мышцы живота сжались, а груди пошли волнами от резкого движения. Возглас:

— Прекрати... — сменяется стоном и... — дааа... — рвётся на всю спальню.

Этот крик ломает все оставшиеся барьеры и запреты. Рывком сдергиваю трусики до колен и, нагнувшись, начинаю целовать её лоно. А она подрагивает от прикосновений, гладя меня по голове:

— Давай! Ещё милый! Сильнее?!

— Сильнее? — будто переспрашиваю я.

— Дааа!

Задираю её ноги вверх, развожу, как могу в стороны и вот уже немягкий нежный язычок, лижет её прелести, а