И АлеЖ уловил кайф в таком сношении. Сладко постанывает, третирует соски одной рукой, другой упирается о стену. Меняя уставшую руку, направляет её на клитор, который набух до состояния фаланги мизинца.
И первый (женский) оргазм так напугал его, что он вскрикнул Ксюшиным писклявым голоском.
— О! Вы опять? — рыжее наказание вошла в ванную. — Ксюш, я тоже хочу!
— Он в попку хочет! Вставай раком! — скрыв разочарование, что перебили его фантазии, сказал АлеЖ Светлане.
Ксения перенастроила прицел и принялась за «прокачку» Светкиного «жерла». Она впервые совершает действия свойственные мужчинам и это повлияло на продолжительность акта — громко застонав, «испустила святой дух» в кишку.
После омовения переместились в спальную. Светлана кратким актом была не довольна, принялась за фелляцию.
• • •
Тамара входит в свою квартиру, окрикивает кого-нибудь. Её встречает тело Ксении. Оно обнажено.
— Вы что, опять? Парня голодом заморите!
— Я не успел одеться! — говорит АлеЖ. Опомнившись, поправляет: — Не успела!
КсеМ тоже ошарашила Светлану — вместо мужской одежды, принялась надевать платье. Но случился казус: подол платья задержался на эрегированном величии.
— Ты бы ещё мои трусики попробовал надеть. — съязвила Светка.
— С голоду крыша едет! — отмазалась КсеМ. — Ма! Нарезай, я бегу! — натягивая Сашкины треники, едва не запуталась в штанинах.
Неугомонный член так и выпирал через тонкую ткань и прятать его было бессмысленно, но нужно хоть какое-нибудь приличие соблюсти.
Мать рассказала о том, что поедет после обеда с Любой на дачу. Её удивляет, что сын сегодня говорливый как никогда. Он набивая полный рот мясной нарезкой и сыром, предлагает дельные решения.
— Сынок, тебе не больно так долго держать письку... , ладно, член возбуждённым? Сестёр наверняка уже заё... , замучал!
— Да я вообще-то ещё не заё... ! — сказала Светлана. А затем провела ладонью по внутренней стороне бедра матери, хитро улыбнувшись, облизала палец, который под покровом подола, успела мокнуть в щель родительницы. — Да и ты, мам, смотрю не против... ! У тебя по ноге ручеёк журчит... Ха-ха-ха!
Я поэт. Зовусь Незнайка.
От меня вам балалайка!
— Нам на сегодня хватит! — пресекла мать похотливые потягушки Светланы. — Чем реже ебля... , ой! Извините. Короче нам нужен перерыв. Светик, сделай ему минетик! — став у открытого, в честь жаркой погоды, окна, командует Тамара.
Буквально в четырёх метрах от разговаривающих сидит Ольга. Она всё ещё в трансе. Во-первых, свёкор быстро кончил. Если в первые минуты это была эйфория, от которой голова плыла кругом, от понимания, что изменила мужу с его отцом, то после, едва не случившегося провала со свекровью, после беседы с подружкой, сознание настроилось на логические выводы. Во-вторых, размышления вновь возбудили её.
И речь Тамары окончательно сносит Ольге крышу — оказывается у кого-то стоИт, какая-то (может все) хочет, но ей рекомендуют постеречься! Поосторожничала бы она, если бы хотела? Нет, конечно! Оля взглянула в окно, встретилась взглядом с соседкой.
Тамара опомнилась, что говорила громко, взглянула за окно. Ей показалось, что Ольгин взгляд молил пригласить её в свою квартиру, предложить
Измена, Инцест