Секс на высоте

жидкостью. Поднеся ладонь к губам, Юля вылила ее в рот. Остатки она размазала по грудям. Сделав это, Юля потянулась ко мне за поцелуем. Я, не подозревая о ее коварстве, слез с бортика, обнял ее и прильнул к губам. И в этот миг она вылила мою же сперму мне в рот. Горьковатый и пряный, никогда до того не изведанный и ни с чем не сравнимый вкус захватил меня. Мы целовались взасос, обмениваясь восхитительной спермой.

— Ну как тебе ты сам? Как мужской вкус вообще? — спросила Юля, когда мы оторвались друг от друга.

— Сложно сказать, — ответил я. — Вот так я еще согласился бы, но делать кому-то минет — увольте! Я натурал, хотя ничего не имею против дружбы с лесбиянкой.

— Натурал? Значит, анал тебя не интересует? — спровоцировала меня девушка.

— В девичьем теле меня интересует все. В мужском — только ум и профессионализм.

— А я не против. Только давай посидим, согреемся, а то после ванны в комнате холодно.

Мы вышли из ванной: я голышом (не так уж и холодно в июльском офисе), Юля — замотанная от подмышек до попы в банное полотенце. Вино еще оставалось, к тому же в шкафу я хранил баночку чистого медицинского спирта. Я добавил спирт в вино, доведя его крепость до 56 «оборотов» (широта Москвы,...а мне доводилось пить спирт, разведенный «по широте»), и мы с Юлькой выпили на «брудершафт». Как будто он нам был нужен после всего, что у нас уже было?!

За окном горела ночная Москва. Мы сидели на подоконнике лицом друг к другу, прислонившись каждый к своему откосу, скрытые от всех и видящие всех, курили и болтали. Из открытой фрамуги до нас долетали звуки мегаполиса: шум автомобилей, музыка баров и ресторанов, даже голоса людей, проходивших по проспекту. И над всем этим — мы, довольные и натрахавшиеся.

— У тебя презики есть? — спросила Юля.

— Конечно, и вазелин тоже.

— Вазелин — это хорошо, а то я думала, ты слюнями обойтись решил.

— Нет, я плевать с детства не умею.

— А я ненавижу, когда слюнями! — она брезгливо передернула плечами, отчего полотенце упало на живот, открыв груди, но Юлька не стала оправляться. — Эти пацаны дешевой порнухи насмотрятся и думают, что слюна помогает. Ни хера! (Юлька была уже изрядно пьяна, но себя еще контролировала). Да и не только в этом дело. Противно, когда в тебя плюют. Причем буквально. Я не плевательница, я женщина. Хочешь трахать — трахай! Не плевать не смей!

Она вскочила на ноги (полотенце спало с нее окончательно), повернула к окну зад, нагнулась и развела руками ягодицы:

— На, Москва, бери меня! Трахай! Трахай во все щели! Но плевать не смей! — Юльку затрясло от рыданий.

Я сорвал ее на пол и сжал в объятиях. Пьяная Юлька рыдала в голос. Я уж подумал, что все, на сегодня лимит исчерпан, а другого раза можно и не дождаться.

Я гладил девушку по голове, спине, попке, ласкал языком ее ушки.