резаная — его член долбил и месил ее, а он, не обращая на нее внимания, довел дело до конца. А еще я помню, как эта несчастная девушка уходила, еле передвигая широко расставленными ногами. Я сжалился над ней, взял под руку, и выведя на улицу, посадил в такси.
А теперь он стоял, спрятавшись за углом, и потирая ноющий от напряжения член, горящими глазами смотрел, как Лена, выпятив белую упругую задницу, сосала у Игоря. Тот получал огромное удовольствие от чувственного рта Лены, но вскоре заметил голову Артура, наблюдающего за этим зрелищем. Он стал махать рукой, давая тому знать, чтобы не мешал и уходил, но Артур, распаленный до каления, никуда не собирался уходить, показав тому в ответ кукиш. Неслышно крадясь на цыпочках, тот скоро оказался у выпяченной задницы Лены, показав Игорю жестом, чтобы тот молчал.
Схватив руками ее круглые, крепенькие ягодицы, он приставил головку члена к мокрому отверстию лона, чуть-чуть приоткрытому и манящему розовой мякотью внутри. Лена поначалу не обратила внимания на руки на своей попе и то, что в ее лоно что-то тыкалось, пытаясь войти, так как была под воздействием огромной дозы возбудителя, да и сама была занята минетом Игорю. Но когда стенки ее лона, не привыкшего к таким монстрам, стали поневоле раздвигаться, впуская массивную головку, оторвалась от своего занятия, и удивлённо повернув голову назад, к своему ужасу, увидела жирную тушу голого Артура, пытающегося ее поиметь своей дубинкой. Она заорала диким голосом:
— О боже! Только не это! Только не ты!
— Э нет, дорогая, поезд уже пошел, я уже вошёл в тебя, так что не дергайся, все равно я тебя выебу, да так, как никто ещё тебя не ебал.
Лена попыталась вырваться, но руки Артура крепко облапили ее попку, а он сам медленно, но верно, проникал дальше, неумолимо раздвигая стенки ее нежной вагины. Лена стала плакать и молить, чтобы ее отпустили, но Игорь крепко держал ее за плечи, насадив ее рот на свой член, а Артур, кряхтя от удовольствия, вошел уже наполовину, и хоть лоно Лены поддавалось с большим трудом, это доставляло ему еще большее удовольствие, тем более видя страдания и испуг Лены.
Ему надоело возиться с её неподдающейся щелкой, поэтому он с блеснувшим на роже злорадством сделал мощный толчок, до упора натянув эту гордячку на свой член. Внутри нее было так тесно и горячо, что Артур смаковал это ощущение приятной тесноты, сдавившей его член как плотный футляр. Лена же чувствовала себя как бабочка, насаженная на иголку — ей было очень больно, а внутри ее было так сильно и необычайное давило, что ей казалось, что она сейчас взорвется. К ее облегчению, Артур остановился, и она немного перевела дух, но скоро, к ее ужасу, тот стал двигаться, раздвигая ее влагалище все больше и больше.
На Артура не действовали ни ее плач, ни ее мольбы, он наоборот, назло ей скоро стал пронзать