Проклятие Пустошей. Глава 8

ему от меня нужно, толстяк уходит, оставив перед дверью грязную одноразовую тарелку, на которой лежит дохлая крыса. Понимаю, что это мой завтрак. Ковыляю к двери, просовываю руку между прутьями, и беру крысу за хвост. Грызун внезапно оживает, и чуть не кусает меня за большой палец. От неожиданности выпускаю крысу из рук, и та, упав на пол, сразу же убегает. С грустной улыбкой провожаю грызуна взглядом, возвращаюсь обратно, сажусь у стены и просто наблюдаю. После ухода толстяка, забравшего все тарелки, приходят вооружённые головорезы, и начинают выборочно выводить пленников из их камер. Я в число этих счастливчиков по каким-то причинам не попадаю.

После того как их уводят, долгое время ничего не происходит. Вынужденное затворничество внушает определённый оптимизм, но насладиться им не позволяет урчание в животе. Проходит час, за ним ещё один, и я ловлю себя на мысли, что дохлая крыса — это не такой уж плохой вариант. И стоит мне только так подумать, как рядом с моей камерой внезапно появляется Диана с тарелкой какой-то каши. Сама каша выглядит не слишком аппетитно, но запах от неё исходит просто божественный.

— Привет. Я подумала, что ты немного проголодался, и решила сбегать на кухню, — сказала она с улыбкой, ставя тарелку перед решёткой.

— Немного — это ещё мягко сказано, — отвечаю я.

Не имея возможности просунуть тарелку между прутьями, беру ложку, и начинаю поглощать кашу. Только-только вхожу на вкус, а тарелка уже пустая.

— Ну как? — интересуется Диана.

— Отлично. Спасибо тебе.

— Не за что. Это было не трудно. На кухне этого добра навалом, и конкретно в данный момент за ним никто не присматривает. Если хочешь, могу принести ещё.

— Не стоит, как-нибудь потом. Как ты?

Диана перестаёт улыбаться, а у меня появляется желание как следует приложиться головой об стену, чтобы впредь не задавать идиотских вопросов. Нашёл о чём спрашивать, придурок! Карлос приказал привести к нему Диану и ту другую девушку явно не для того, чтобы в шахматы с ними поиграть. И судя по тому, что Диана не сидела в клетке, как я и остальные, а свободно разгуливала по тюрьме, Мальвадо остался доволен. Где-то в глубине души мелькает злая мысль «Хорошо, наверное, постаралась, потаскуха!», но я тут же её отгоняю. Как будто у Дианы был выбор? Формально он был, но такого я бы и врагу не пожелал. После того как Джаред и Ханна сделали жаркое из Маркуса, я и сам был готов в ногах у них ползать, лишь бы та же участь не постигла и меня. Имею ли я право после этого осуждать Диану? Не имею. Когда хочешь остаться в живых, и не на такое пойдёшь.

— Нормально. Жить буду, — отвечает она максимально беспечно.

— Хотел бы я сказать то же самое и о себе, да только... — специально не договариваю фразу до конца, и с грустным видом развожу руки в сторону.

Диана с грустной улыбкой просовывает руку между прутьев,