Dragon Age: Origins. Антиванские Вороны

в наших правилах дарить жертвам чистую смерть, ты же знаешь. Это, конечно, написанное правило, но обычно мы ему следуем, — с сомнением изрек Тальесен.

— Но это для жертв, которые видят нас первый и последний раз. Этот же Страж доставил всем нам немало хлопот. И тем более, она первая, кто пережила встречу с Вороном и выставила нас на посмешище перед всем Тедасом. Так что я думаю, она исключение из правил, и ее можно немного... хе-хе... «наказать». Давай развлечемся, дружище, а потом отправим ее к Создателю и вернемся к делам.

Тальесен какое-то время молчал. Сурана до последнего надеялась, что он отвергнет идею своего друга и прикончит ее здесь и сейчас. Но его пылкий взгляд, шарящий по ее привлекательному, совсем молодому телу, говорил об обратном. Это оказался тот из редких случаев, когда природная красота оказывает медвежью услугу. Плохой день. Просто на редкость паршивый день.

— Не знаю, Зевран, что тут больше сыграло — твое природное обаяние и убедительность или вызывающе неприкрытые прелести нашей эльфийки, — усмехаясь, наконец заговорил Тальесен, — но мне сложно что-либо возразить. О, это будет славная ночка, да, ребята? — Затем, поймав испуганный взгляд Сураны, добавил: — Сейчас ты немного поспишь.

После этих слов в ее лицо ткнулась тряпка, пропитанная какой-то дурманящей жидкостью, и Сурана, успев лишь пару раз в панике дернуться, отключилась.

На своем коротком веку Суране немало раз приходилось терять сознание. К примеру, в Башне Круга магов, во время Истязаний, когда она коснулась чистого лириума, чтобы отправиться в Тень. Или в башне Ишала в Остагаре, когда, запалив сигнальный огонь, они с Алистером оказались нашпигованы стрелами порождений тьмы. Или в той же Башне Круга во время восстания Ульдреда, когда демон праздности усыпил ее с друзьями и пленил в Тени. Это уже не говоря о нередких взбучках в драках, которые им приходилось переживать чуть ли не каждый день. В одних случаях пробуждение было вполне сносным, в иных хотелось опять отключиться. Но вот что Сурана могла сказать с абсолютной уверенностью, так это то, что никогда еще ее приход в сознание не был вызван звонким шлепком по оголенной ягодице. Ни разу, до этого самого момента.

— Просыпайся, подруга! Тихий час закончился! — донеслось до нее сквозь завесу наркотического дурмана.

От шлепка эльфийка дернулась и разлепила глаза, после чего ударивший ее человек отошел, оставив ее приходить в себя.

Первое, что Сурана поняла, — это то, что она голая лежит на боку на пыльном деревянном полу. Попытавшись пошевелиться, она обнаружила, что ее руки стянуты за спиной какой-то шершавой веревкой. Это обстоятельство мгновенно испарило ту вялость, оставшуюся после усыпляющего зелья. Мозг, словно пришпоренный, заработал с нормальной скоростью, невзирая на тупую головную боль. Поизвивавшись, как червяк, Сурана перевернулась на другой бок и увидела группу ее убийц, сидящих за скромно накрытым столом. Комната освещалась парой свечей, стоящих на этом столе, и в этом тусклом свете Сурана смогла в лежащей недалеко куче тряпья