Dragon Age: Origins. Антиванские Вороны

вполне привлекательной и сексуальной девушкой, особенно в том откровенном тевинтерском одеянии (о чем ...она думала, покупая его?). Антиванцы же были известными извращенцами, так что не стоило удивляться их дискуссии о том, куда ее лучше и как. На миг даже появилась мысль о побеге. Но даже если руны нейтрализации уже нет на ее щеке, связанные руки все равно не позволяли выполнять пассы, без которых не сотворить и простейшего заклинания. Так одна отчаянная мысль немедленно сменялась другой, когда неожиданно громкий голос Тальесена вывел ее из лихорадочной задумчивости.

— Парни, парни! Хорош трепаться. Я думаю, мы уже достаточно пообсуждали нашу эльфийку. Пора уже развлечься. Каждый из нас получит ее в полном объеме.

— Чур, я начну, — заявил Зевран и двинулся в сторону Стража.

— Чего это вдруг ты? Провалил задание, опозорил нас, а теперь еще вперед нас рвешься? — Это был второй из Воронов, имен которых Сурана еще не знала.

— Взгляни на это с другой стороны, Сильвио, — ответствовал Зевран, не оборачиваясь, стоя возле Сураны и смотря ей в глаза, — если бы я преуспел в своей миссии, нас бы сейчас здесь не было, и тебе не перепало бы этого молодого, горячего тела ни первому, ни последнему в очереди. Согласен?

— Звучит разумно. Пусть Зевран начинает, — вступился Тальесен. Потом со смешком добавил: — Мы посмотрим... А там на нас и вдохновение накатит.

Сильвио что-то пробурчал, но спорить не стал. Зевран тем временем присел и, продолжая смотреть в глаза, обратился к Суране.

— Ты мне еще с первой встречи приглянулась. Ты одна из самых красивых женщин, что я знаю, а я их знаю достаточно, уж тебе это известно. Такие губки, я просто закрываю глаза и вижу, как они обхватывают мой...

— Эй, мы, кажется, решили, что уже достаточно наговорились! — Прервал его третий Ворон.

— О, Создатель, Кристиан, какой же ты невежда! Слово «прелюдия» тебе что-нибудь говорит? Я же не какой-то там ферелденец без фантазии и изощренности. — Отбившись, Зевран снова повернулся к Суране. — Мы все знаем, чем все кончится. И ты можешь подумать, что тебе нечего терять, ощетиниться, дать волю зубам. Но поверь... — В следующее мгновение — глаза Сураны не смогли запечатлеть это молниеносное движение — острие его кинжала уже легонько упиралось в ее левый сосок. — До того, как ты испустишь дух, с тобой может произойти множество нелицеприятных вещей, любая из которых заставит тебя подумать, что смерть — это не так уж и плохо. В твоих силах не допустить этого и быть послушной девочкой. Кивни, если поняла меня.

Суране хотелось плакать от бессилия. Ее предали, ее собрались убить, ее собираются изнасиловать перед этим. И когда она уже решает откусить хозяйство первому же мерзавцу, который сунется к ней... Вот это. Как ни посмотри, она проигрывает во всех аспектах. Они полностью ею владеют, манипулируют, угрожая мучительной болью. Со смертью она еще могла смириться, но... Садистами антиванцы были не менее известными, чем извращенцами. Поэтому,