Горничная в загородном доме. Часть 4

она вдруг стала обращаться ко мне на «ты» и от того тона, которым она произнесла эту фразу.

— Понимаешь... когда ты лежала там... мне стало тебя так жалко, а потом... я сама не знаю, как это случилось! Я почувствовала такое... не могу объяснить... Если я уничтожу эту запись, ты простишь меня?

Я не верила своим ушам. Неужели он и вправду сожалеет о том, что сделала?

— Пожалуйста! Прости меня!

Надежда Викторовна обняла меня за плечи и прижалась губами к моим губам. Потом принялась покрывать поцелуями мою шею.

— Я была неправа. Пожалуйста, ну пожалуйста! — шептала она, прижимаясь ко мне своим телом. Через тонкую шелковую ткань ночной рубашки я чувствовала тепло ее груди, ощущала, как затвердели ее соски. Ее руки гладили меня по спине, опускались на бедра и снова поднимались вверх. — Позволь мне все исправить. Позволь мне сделать тебе приятно.

Она взяла мою голову в свои ладони, заглянула мне в глаза и очень нежно, очень бережно поцеловала меня. Губы были такими мягкими, такими зовущими, они трепетали от страсти. Никакой мужской поцелуй нельзя сравнить с этим. В самом нежном поцелуе мужчины угадывается желание обладать и получать наслаждение, здесь же чувствовалось стремление это наслаждение дарить. Я невольно закрыла глаза и отдалась незнакомому но такому приятному чувству. Раньше я никогда не целовалась с женщинами. Надежда Викторовна втянула мой язык себе в рот и принялась посасывать его. Ее правая рука осторожно легла мне на грудь. Через ткань ночнушки нежные пальцы погладили сосок, тихо сжали его, несколько секунд они игрались с ним, а он отзывался на эту ласку, становясь все тверже. Она оторвалась от моих губ, и я почувствовала ее горячее дыхание у себя на груди. Взяв мой затвердевший сосок в рот, Надежда Викторовна стала покусывать его, а ее тонкие пальчики занялись другим моим соском. Он тоже встал, и тут же вокруг него сомкнулись ее губы.

Лаская попеременно мои соски губами и языком, она положила руку мне на колено и провела ей вверх по бедру, сдвигая подол ночной рубашки. Сложив ладонь лодочкой, она просунула ее между моих ног и накрыла мою киску, прижавшись к ней пальцами. Я тихо охнула и непроизвольно раздвинула ноги, но Надежда Викторовна этим не воспользовалась. Она продолжала играться с моими сосками через ткань ночнушки, которая стала уже совсем мокрой от ее слюны, и просто касалась ладонью моих половых губ, не совершая никаких движений. Но и одних ласк груди оказалось достаточно, чтобы я потекла. Капелька смазки выскользнула из-под ее ладони и скатилась вниз по моему бедру. Рука покинула мою промежность, я открыла глаза и увидела, что она слизывает с пальцев мои выделения. Встретившись со мной глазами, Надежда Викторовна тихо улыбнулась, встала и стянула с меня ночную рубашку, затем наклонилась и впилась поцелуем в мои губы. Слека надавив мне на плечи, она опрокинула меня на кровать, а сама легла сверху.

Мы целовались