Только тех, кто любит кнут, мазохистами зовут

бы на кровати, или, иногда, на стуле, она была в раскоряку. И чем больше пут было на ней, и чем унизительней была поза при этом, тем это сильнее возбуждало Катю.

Меж тем, все эти отвратительные игрища не прошли бесследно для моей психики. Избивать любимую мне было тяжко, это шло в разрез со всеми моими жизненными принципами, и я все чаще и чаще находил утешение в алкоголе. Выпив, я чувствовал твердость в руке, когда опускал ремень, или кусок электрического провода на обнаженное тело подруги, а так же легче сносил ее оскорбления, укусы и побои. К тому времени мне было уже понятно, зачем она меня била, царапала и оскорбляла — только для того, что бы подогреть во мне злость, которая заставит меня сильнее пороть и унижать ее. Но несмотря ни на что, я ее очень любил!

Такие наши странные отношения не остались незамеченные моими родителями: и не удивительно, ведь я, не в силах объяснить им причину ночных криков из моей комнаты, и следы ногтей на своем теле, стал только грубить им. Да и ...мое увлечение спиртными напитками сильно подтачивало нервную систему матери с отцом. Они уже поняли, что корень зла и всех этих странностей находится в Кате, и смотреть на нее они стали уже с подозрением. Но отступаться от возлюбленной я не желал, ведь даже не описать, как приятно мне было слушать признания в любви от этой невероятно красивой и сексуальной девушки, как возбуждал меня ее запах, голос, взгляд бездонных серых глаз! При всем при этом, я понимал, что скатываюсь все ниже и ниже. Прошло полгода со дня нашего знакомства, а я, из-за постоянных внутренних противоречий, стал уже настоящим неврастеником, со склонностью к алкоголизму.

Однажды, в одну из пятниц, мы с мужиками изрядно напоролись водки, отмечая конец трудовой недели. А идя домой, я еще и пива взял пару бутылок, так, что к моменту встречи с Катей меня уже мотало. А она, увидев в каком я состоянии, решила этим воспользоваться, поскольку знала, что пьяный я без угрызений совести выполню все ее нездоровые прихоти. И вот, оставшись наедине со мной в комнате, она стала просить «немножко связать ее и похлестать». Мне же в тот вечер, как никогда хотелось теплых и романтических отношений, без всякой грязи, о чем я ей и сказал. В тот же миг она полоснула мне ногтями по лицу, а в довесок — укусила за лопатку, когда я от нее вырывался. Я рассвирепел! Следует заметить, что хоть и были в то время уже секс-Шопы, в которых продавались аксессуары для подобных забав, но мы ничем подобным никогда не пользовались. Вот и в этот раз, я привязал ее к кровати обычной бельевой веревкой так, что она лежала на животе, расставив руки и ноги в стороны. Обрезок электрического шнура опускался на ее прекрасное тело со зловещим свистом! Причем сегодня я