В плену у сумасбродных свингеров. Часть 6: Конец истории

Она хмурится. И впрямь, видок у неё не очень. Следы от порки, усусов и засосов никак невозможно скрыть даже под одеждой.

— Я не могу так вернуться домой... Как я покажусь твоему отцу?

Я пожал плечами:

— Он же, вроде только дней через десять должен вернуться из рейса.

— Не факт. Частенько бывало, что он возвращался и гораздо раньше.

Это верно. Мама снова протягивает мне крем и я опять осторожно смазываю её «раны». Мне приятно ощущать ладонями её кожу, податливость её тела. Я даже нежно пару раз сжимаю в ладонях её груди и ягодицы. Мама ничего на это мне не говорит. Возбуждение постепенно снова охватывает меня, но не в той степени, чтобы потребовалась сексуальная разрядка. Миньет в душе сделал своё дело, к тому же я раздумываю о том, что сказала мне мама.

— Мы можем позвонить отцу, мам, — предложил я, — а что... Его, мол, нет дома. А нам тут очень понравилось... Задержимся тут на недельку.

Мама задумалась.

— Не знаю... Да, это хорошая идея. Но, боюсь, нам не хватит денег, — задумчиво протянула она,...— нет, деньги, конечно, есть, но я же не думала, что мы будем тут дольше, чем я планировала..

Я как раз ласково массировал её плечи, когда ляпнул эту ересь, даже не подумав:

— Ну, мам, деньги-то у меня есть...

Я понял, что я полный и конченый идиот, когда почувствовал, как напряглись её плечи у меня под ладонями. Её глаза в отражении зеркала потемнели и не сулили мне ничего хорошего.

— Вот оно значит, как... Я, значит, за одну ночь заработала нам на неделю дополнительного отдыха, да?

Она повела плечами, сбрасывая с себя мои руки. Я попытался что-то сказать, но она фыркнула зло на меня, смерила таким взглядом, что я сразу же осёкся.

— Спасибо тебе, сынок, напомнил своей маме, что она освоила профессию проститутки. А может тебе тут ещё и на мотоцикл заработать, а? — с горечью бормотала она, запахиваясь в халат, — а что? Абы кому по две тысячи долларов за ночь не платят!! А если верить тем уродам, так в Москве на панели я вообще могу миллионы заработать!

И вдруг как-то обиженно бросила мне:

— Дурак!

Она убежала на балкон. И я снова услышал её приглушённые рыдания.

Какое-то время я потупил, не зная, что делать. Потом почёл за лучшее пока маму не трогать.

Я вышел из номера. В конце концов, надо было принести маме что-то покушать. Понятное дело, из номера она не выйдет, пока снова не наступит ночь. Закрытой одежды у неё совсем и нет почти с собой. А в той, что есть, — следы от «бурной ночи» были отлично видны.

За номер я заплатил ещё за семь дней вперёд, так что со всем вместе получалось, что нам тут ещё десять дней отдыхать. Конечно, администратор разводил руками, мол, все места раскуплены аж до октября. Но лишняя пятитысячная купюра быстро устранила все проблемы.

Мама ещё долго дулась на меня. Она сидела