Опять скрипит потёртое седло

сделал тебе клеймо. Как чувствовал, что пригодится.

Он протянул мне длинный железный штырь, один конец которого, рукоятка, был изогнут, а на другом было клеймо: двойное «W».

— Можешь называть его «двойное дабл-ю». Утром мои люди зарегистрируют его в Сельскохозяйственной ассоциации.

Ошеломлённый такой щедростью, я рассыпался в благодарностях.

— Ну, ну, пустое. Давай лучше закончим с твоей шлюхой.

Увидев нас, Шейла отвязала свой поводок от коновязи и побежала навстречу. Мак ухватил её, бросил на другую коновязь и затянул поводок на лодыжках.

— Сюда, ковбои! — крикнул он.

Нас быстро окружила толпа. Я махнул Иде и Ивонне, чтобы они подошли ко мне. Они тесно прижались ко мне по бокам. Я их обнял.

— Эй, тёлочки, кто-нибудь из вас знает, за что я выпорю эту тёлку? — спросил Мак. Он оглянулся вокруг. Несколько рук поднялось.

— Дарлена? — кивнул он высокой красавице, что цепко держалась за безобразного коротышку.

— Она отвязалась без разрешения.

— Точняк! — подтвердил Мак. Он повернулся к Шейле и с угрозой в голосе спросил: — Поняла, шлюшка?

Она всхлипнула.

— Да.

Лицо её было так жалко, что мне захотелось прижать её к себе и утешить. Но с этим стоило погодить.

— Уилл, пожалуйста. — Она шмыгнула носом. Мак подмигнул мне.

Я сказал:

— Ты хотела принадлежать Маку. Стать его шлюхой. Носить его клеймо. Ну что же, пожалуйста. Теперь ты его собственность, а я не полезу к тёлке другого ковбоя. Так дела не делаются.

— Ну-ка, Ида. Сколько ей положено ударов? — спросил Мак.

Ида взглянула на меня. Потом перевела взгляд на Мака и долго, испытующе на него смотрела.

— Всего один, Мак. Она не знала правил, — наконец, тихо сказала она.

— Ты добрая женщина, Ида. И справедливая. Я, наверное, дал маху, отдав тебя Уиллу, но сделка есть сделка. Хорошо. Пусть будет один.

Мак с оттяжкой хлестанул Шейлу по заднице. Она вскрикнула. Зад вспыхнул цветами заката. Когда Мак её отвязывал, она рыдала.

— Только потри, и получишь ещё, — предупредил Мак. Она округлила глаза и нехотя убрала руки подальше от горящей задницы.

Толпа рассеялась. Очевидно, жену неспроста наказали на глазах у других тёлок. Чтобы они помнили. Наказание было неотъемлемой частью жизни тёлки.

Я услышал, как Шейла просит у Мака разрешения поговорить со мной.

Её лицо было красным, глаза красными и опухшими, но в голосе звучала страсть.

— Я не хочу принадлежать Маку. Я хочу принадлежать тебе, Уилл. Ты мой муж.

— Ты пришла сюда трахнуть Мака, отдаться ему. И отдалась ему вся, до донышка, как никогда не отдавалась мне. Ты получила, что хотела. Сейчас моя очередь: я хочу двух чудесных, готовых для меня на всё женщин. Да и вообще, я с тобой развожусь, помнишь?

— Не отдавай меня. Умоляю, не отдавай. Я тоже могу... я тоже готова для тебя на всё. Я клянусь!

— Нет, Шейла. Мне хватит Иды и Ивонны. Не плачь, мы будем видеться на корпоративных пикниках.

Я отошёл от заплаканной жены, а минут через десять увидел, что она опять говорит с Маком. Немного погодя он мне