Обои

же завод из-за таких глупостей останавливать. Сегодня голубым дашь волю, а завтра за ними некрофилы потянутся, а у нас производственный процесс».

Но меня переубедить — легче расстрелять. Я, если на принцип пойду, все, сливай воду. В общем, выгнали меня с завода с треском.

Ладно, обойдусь без вас, думаю, не пропаду. Я в проститутки пойду. Посмотрим тогда, кто больше заработает: я за ночь у «Интуриста» или завод за смену у токарного.

Под вечер надеваю ленкины чулки с юбкой. Кофточку симпатичную. Крашусь ейной помадой. Ничего себе такая бабенка получилась, смазливая. Мне даже самому понравилась. Только выхожу к «Интуристу», а ко мне уже две местные путаны подгребают и задают вопрос: «Тебе, телка, чего, морду сразу разбить или сначала по стенке размазать?»

«Да бросьте, — говорю, — девчата. Голубой я. Так что вам ни какая не конкуренция». «А ну докажи!» — потребовали они. Ну снял я штаны, показал доказательства. Они потрогали, чтобы убедится, что не декорация. «Все равно, — говорят, — тебе сегодня здесь делать нечего. Все твои на демонстрацию в защиту секс-меньшинств к Манежу ушли».

Бегу к Манежу. А там, кроме голубых, кого только нет. Шум, веселье. Один мазохист все клянчил: «Братцы, ну ударьте мне в пах! Ну что вам стоит? Ну не хотите в пах, вдарьте в лоб, хотя бы». Еще были эти, которые без статуи жить не могут. Как статую Ленина увидят, сразу к ней по очереди кончать бегут. Тут же зоофил с аквариумом в обнимку слонялся.

Был даже один зеленый-зеленый, по всему видать из «Грин-Писа». «Тебя тоже, — спрашиваю, — от женщин тошнит?». «Нет, — отвечает, — меня с перепоя».

Еще какие-то совсем гнусные извращенцы с красными флагами к нам хотели было пристроиться. Говорят: «Ребята, если вы на Красную площадь, то нам с вами по пути». Пока на них пару садистов не выпустили, не отстали.

Ну подемонстрировали, у кого чего есть. Потом омоновцы понаехали, дубинками толпу разгонять стали. Всем по хребтине досталось. Мне, суки, чулок порвали, но больше всего пострадал зоофил. В суматохе и толчее аквариум у него разбился, а рыбок насмерть затоптали. Он дохлых рыбок в ладони собрал, на щеках слезы, а в глазах невыразимый укор: «Люди, вы же хуже, чем звери!»

Один мазохист как следует оторвался. Омоновцы еле от него отбились, так он их затрахал. То по спинке ему пройдись, то по животику.

Я только из толпы выбрался, чувствую, мою задницу уже кто-то пасет. Оборачиваюсь, дядька стоит, рожы корчит и доллары сумасшедшие тихонько показывает. Думаю: «Что ж, назвался голубым груздем, полезай в голубой кузов. Пора и к работе приступать».

Пришли к нему в номер. Там уже столик накрыт. Разговорились. «Вы поньемаете, Сьеня, — стал вещать он, — в каждом мужчине живет две натуры: мужская и женская. Но вторая, она обществом подавляется. Вы поньемаете? Мы сейчас создаем «Всемирную ассоциацию геев», целью которой будет разбудить во всех мужчинах женскую его часть».

Послушал я его, и вдруг мне всех наших женщин несказанно жалко стало. Нет,