Все перекаты, да перекаты…

Паша».

Последней среди подруг сидела Наташа. Она взглянула на Сашу и, положив весло поперек байдарки, ладонями провела по своим грудям, затем раздвинула ноги шире и, напоследок, помассировала поясницу и ягодицы.

«Самца надо заинтересовать, — подумала Наташа».

«В попу дает, — мелькнула шальная мысль у Саши».

Мужчину бросило в жар, ему даже показалось, что ветерок донес до него запах самки.

После таких ритуальных приготовлений мужики не стали сильно налегать на весла, чтобы не оторваться далеко от дам. «Добыча» практически сама шла в руки, ну, может быть, вечером придется слегка усилить натиск, а если потребуется, то и пойти на абордаж. Вечером, после того, как женщины причалили к берегу, друзья поинтересовались, не нужна ли помощь. Узнав, что не нужна, проплыли чуть вперед и тоже причалили. Поставили палатку, приготовили ужин, искупались, приняли на грудь по грамульке и сытно поели. Саша взял гитару и запел:

«А где-то бабы живут на свете,

Друзья сидят за водкою...

Владеют камни, владеет ветер

Моей дырявой лодкою».

Друзья подхватили:

«Владеют камни, владеет ветер

Моей дырявой лодкою».

Допев песню, мужчины сидели и медитировали, глядя на костер, на реку, на скалы. Подошли Маша и Наташа.

— Ой, мужики! У вас гитара! Как вы хорошо поете!

Аркадий всполошился:

— А Дашу одну оставили?

— Она у нас самостоятельная. А ты, если волнуешься, навести ее.

— И пойду.

— И иди. А мы попоем тут квартетом.

Через некоторое время Аркаша и Даша сидели у костра и вели неторопливую беседу о жизни, о компьютерах, о водном туризме, ну, и конечно, о любви. Из-за речного поворота неслась песнь их друзей и подруг:

«Не покидай меня безумная мечта!

В раба мужчину превращает красота.

И после смерти мне не обрести покой.

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!»

Романтики исполнили многие опусы отечественных маэстро. Лирические песни и небольшая доза алкоголя (девушки за ужином тоже тяпнули, а как же!) сделали свое дело. Вскоре голова Даши склонилась на мужское плечо, а могучая рука дикого и беспощадного воина (мечта!) притянула даму за талию к мускулистому телу властелина (еще одна мечта!). Все шло как по маслу. У соседнего костра Саша, отложив гитару, целуя лицо и шею Наташи, добрался до груди, которая его трудами была обнажена. Паша, прерывая пение, сажал Машу «на ручки» и тискал, добиваясь от нее вздохов и стонов. Но Маша попросила спеть еще, они заложили за воротник, и вот Паша запел свою любимую, хулиганскую:

«Там на горе, покрытой маком,

Художник ставил деву... в позу,

Разрисовал ее, как розу,

Потом покрыл все это... лаком».

Уже настроенная отдать самое драгоценное своему избраннику, Даша вдруг насторожилась и стала медленно, но верно отстраняться от Аркаши. А Паша хохотал в темноте, как сатана, и продолжал надругиваться над еще неокрепшим чувством двух молодых сердец, причем его куплеты сопровождались дружным смехом Маши и Наташи:

«У атамана Козолупа

Была огромная... сноровка,

Семизарядная винтовка

И два енотовых тулупа».

Даша высвободилась из рук Аркаши и отодвинулась еще дальше.

— Пора спать. Эй, девчонки, домой!

— Идем, идем!

У соседнего костра перестали хохотать, договорились плыть дальше по маршруту вместе и