Лестница в небо

здесь что? Я приподняла головку кверху, заглянула с исподу. Ага, уздечка надорвана. Наш друг занимается онанизмом. И довольно часто...

— Так больно? — слегка надавила на головку со стороны покраснения.

— Чего? — он с высоты своего роста испуганно глядел на меня.

— Я спрашиваю, так больно?

Он переложил нож из правой руки в левую, лезвие холодно блеснуло.

— Немного...

— Ага. Понятно...

Просунула руку меж волосатых ног, прощупала тестикулы. От каждого сжатия клиент слегка вздрагивал и вскидывал голову, словно лошадь, идущая на водопой. Правое яйцо было чистым и гладким, как речной валун. Дееспособное яйцо. А вот на левом было небольшое уплотнение. Отсюда могут быть проблемы.

— Проблемы с эрекцией есть?

Я попыталась встать.

— Ты чего? — проскулил насильник. — А в рот?

Я разогнула спину, позвоночник сухо треснул, словно череда выстрелов. Проклятый радикулит. Насильник вздрогнул, растерянно глянул по сторонам.

— Погоди со ртом! — сказал я. — Повторяю — проблемы с эрекцией есть?

— Бывает... — насильник обиженно хмыкнул. — Когда волнуюсь. Или испугаюсь...

— Ага... — я кивнула. — Ну-ка, штанишки спусти...

— Совсем? — он с радостью уставился на меня.

— Дурашка, до колен... — огорчила его я. — Снимай штанишки и поворачивайся попкой...

Он радостно крутнулся на месте. Два ягодичные плоскости смотрели мне в лицо толстыми круглыми щечками.

Так, так...

Теперь все знакомо. Тюбик с вазелином под рукой, мужские ягодицы, сексуальные проблемы. Только перчаток не хватало. Не полезу же я голым пальцем в анальное отверстие. Обидно... Все так хорошо начиналось...

Он словно услышал мои сомнения. Повернул голову, глянул на руки, смазанные вазелином.

— У меня презерватив есть. Его можно того... на пальчик...

Во, голова!

— Давай сюда! — строго сказала я.

Презерватив пришелся впору. Палец, обтянутый духовитой резинкой, уверенно скользнул в анальную щель.

— Ну-ка, на четвереньки, живо! — приказала я.

Насильник с готовностью бухнулся на колени. Быстро нащупала предстательную железу. Она была слегка увеличенной, воспаленной, похожей на размягченный в горячей воде каштан.

— Больно? — спросила я, делая волнообразные движения пальцем.

— Чуть-чуть... — едва слышно прошептал он.

— А так? — я свернула палец крючком и зашла с другой стороны, наращивая темп.

— Хорошо... Хорошо... — бормотал он, мотая головой. — Еще... еще...

А я и не собиралась останавливаться. Профессор Молодцов, мой институтский наставник, всегда предупреждал, что лечение нужно начинать только после того, как пациент освободиться от лишней спермы. А здесь лишняя сперма была. И в приличных количествах.

Впрочем, я и сама увлеклась. Железа оказалась слегка затвердевшей, пришлось повозиться прежде, чем она размягчилась до нужной кондиции.

Работая пальцем, я не заметила, как створка лифта отворилась. На пороге стояли мои соседи с нижнего этажа. Месяц назад я их залила. Не вовремя уснула...

— Ну, вот! — поджала губы мадам Щеголева. — Дожили! Уже в лифте трахаются...

Голос ее дрожал от обиды. Завидует, что ли?

Щеголев — высокий, представительный — вытаращив глаза, смотрела на мой ритмично орудующий палец. Видно, проблема была знакомой.

— Петя, отвернись! — заверещала Щеголева. — Что ты пялишься на это непотребство!

И в этот момент мой пациент выстрелил. Со всей прытью ожившей железы. Густой белесый комок спермы пролетел с полметра и плюхнулся на темно — коричневую шерсть