Госпожа из-за соседней парты

Лена... так звали самую красивую девчонку с моего курса, и с первого дня учёбы это прекрасное имя не выходило у меня из головы. В одежде она часто сочетала обтягивающие джинсы, которые подчёркивали её большую, упругую попу и открытые блузки, оголяющие аккуратные, загорелые плечи. Когда её большие, чёрные, как у цыганки, глаза обращались в мою сторону, я буквально краснел от смущения.

В свои восемнадцать лет я оставался девственником. Да чего греха таить, даже не целовался ни разу! Я не являлся уродом и в общении со сверстниками проблем не имел, но с девушками была самая настоящая катастрофа. Наверное, всё от того, что я слишком мягок с ними: не могу делать грубые, пошлые намёки, не могу быть настойчивым, когда они ломаются. В общем, в отношениях с женским полом я всегда был ласковым, осыпал девчонок комплиментами, дарил цветы, но, к несчастию, они сперва френдзонили меня, а потом и вовсе прекращали общение.

Увидев Лену, я был уверен, что не смогу заполучить место в её жизни. «Наверняка, за ней бегают толпы парней, гораздо более самоуверенных и опытных в отношениях с женщинами, чем я», — думалось мне. Вопреки моим ожиданиям, поведение Лены оказалось совсем непохожим на поведение всех девушек, что я знал раньше. Она не отвергала меня, а, наоборот проявляла инициативу: писала первой, сама звала меня гулять. Иногда она даже отвешивала смачные шлепки по моей заднице или брала за подбородок, и пристально смотрела в глаза. Я совсем не возражал. Если честно, такое обращение даже нравилось мне.

Однажды мы гуляли по людному парку, и у Лены на кроссовке развязался шнурок. Она остановилась и сказала, чтобы я встал на колени и завязал его. Я возразил, но Лена направила на меня свои чёрные, наполненные злобой глаза, и твёрдо произнесла: «Опустился на колени и зашнуровал мой ботинок!» От этого властного взгляда мне стало не по себе, и я присел, но не на колени, как потребовала моя подруга, а на корточки и стал завязывать шнурок. Спустя мгновения мою щёку обожгла боль от хлёсткой пощёчины, а изо рта Лены вырвался пронзающий уши крик: «Ты что творишь! Я сказала встать на колени, а не присесть!» Любой нормальный парень разозлился и, может быть, даже дал бы отпор. Видимо, я — ненормальный, ведь вместо того, чтобы ответить на оскорбление, я извинился и, упав на колени, стал выполнять приказ. Лена была в коротких джинсовых шортах, и я, завязывая шнурок, любовался её гладкой и смуглой кожей. Было одновременно и стыдно, и приятно. Меня возбуждало, что Ленина ножка находиться в нескольких сантиметрах от моего лица, возбуждало положение, в котором я оказался, даже ошарашенные взгляды прохожих возбуждали. Когда я выполнил поставленную задачу, Лена позволила встать, и мы, как ни в чём не бывало, пошли дальше по аллее. Она делала вид, что не замечает бугорок на моих джинсах, появившийся по милости вставшего члена, но на её