Законы природы или укрощение строптивой

принимала, дачей, я не знаю. Впрочем, меня это не особенно занимало, просто я приезжал пару раз в месяц и мы чудно проводили вместе день-другой в небольшом уютном частном домике, в котором кроме нас никого не было.

Я приехал вечером и Марина встретила меня, будучи слегка навеселе. Она сразу предложила выпить. Вообще-то мы с ней никогда не пили, за исключением дня знакомства (это отдельная история, тема для другого рассказа). Я согласился с удовольствием и некоторым любопытством: встреча обещала быть не совсем обычной.

За вечер мы выпили несколько бутылок вина, добавили еще и коньяка, и Марину, как говорится, несло. Она прямо-таки излучала энергию и без перерыва болтала, сияя своей очаровательной улыбкой. Она впервые рассказала мне кое-что из своей жизни, хотя мы были знакомы уже больше полугода. Упомянула, что в конце семидесятых она была студенткой, и я понял, что Марина старше меня минимум лет на десять. Мне же в 2000 году было 27.

Изрядно набравшись, мы перебрались в постель. Когда после яростной любовной схватки мы лежали рядом и расслабленно курили, я решил: сейчас или никогда. Лучшего момента, чтобы рассказать о своих необычных фантазиях, не будет. Хлебнув немного вина, я сказал:

— Мариш, а у тебя не бывает желания попробовать в сексе что-нибудь необычное?

— А почему ты спрашиваешь? А у тебя? — спросила она, приподнявшись на локте. Марина, будучи женщиной очень неглупой, сразу раскусила, что это я на самом деле хочу что-то ей рассказать.

— У меня? Ну, вообще-то есть, — сказал я, стараясь скрыть охватившее меня волнение.

Марина молчала, вопросительно глядя на меня в полутьме и слегка улыбаясь. Я решился:

— Мариш, меня возбуждает, когда: когда женщина делает пи-пи. А еще больше, намного больше, когда она хочет, но сдерживается.

Когда я это говорил, я отвел от нее глаза, когда же снова наши взгляды встретились, ее лицо освещала широкая улыбка. Она приблизила губы вплотную к моим и игриво прошептала:

— Ты у меня прелесть.

Наши губы соединились в поцелуе. Меня захлестнула такая безудержная нежность к этой женщине, такая буря чувств, что я просто сам себя не помнил. Я сжимал ее в объятиях, гладил, мял, и мы целовались без остановки, как безумные. Она легла на меня сверху и терлась бедрами, слегка разведя ноги. Когда мой окаменевший член опять вошел в ее щель, Марина наконец оторвалась от поцелуя и прошептала мне в ухо:

— Ты не поверишь, я как раз сейчас писать хочу. Правда-правда. Я еще когда ложилась в постель, немножко хотела.

— Значит, сейчас уже не немножко?

— Уже множко. Еще как множко, — она начала двигаться на моем члене.

— А тебе это не мешает? — спросил я, двигаясь бедрами ей навстречу.

Она не ответила, только убыстрила движения. Я был неимоверно, дико возбужден. Ее бешеная скачка на мне продолжалась долго, а потом она вдруг приподнялась. Я подумал, что она пойдет в туалет, но она встала на четвереньки рядом на постели, приглашая меня войти