Чумной доктор

Мария накинула на плечи старую, изъеденную молью, шаль и бесшумно выскользнула из дома. Сумерки спустились на город, погруженный в тишину. В былые дни это время было самым подходящим для неспешных прогулок... Нарядно одетые горожане совершали вечерний променад; дамы стремились покрасоваться перед окружающими новыми шляпками; джентльмены постукивали тростями и лениво обсуждали погоду и цены. Тогда и Мария любила вот так прохаживаться с подругой Анной, хихикать и кокетливо улыбаться проходящим мимо молодым людям. Кажется, с тех пор прошло сто лет, хотя на самом деле минуло лишь несколько месяцев. Анна умерла, как и множество других горожан, богатых и бедных, молодых и старых... Стоял 1665 год. Свирепствовала чума.

Закончилась сытая и беспечная жизнь, теперь каждому выжившему приходилось побороться за свой хлеб. Каждый выживал, как мог. Кто-то хватался за любую, даже самую грязную, работу, кто-то воровал... Но не всем удавалось получить хоть самый мизерный доход, не у всех были на это силы. Мария, не имевшая в силу своего возраста (ей недавно исполнилось 18, и это был самый скорбный день ее рождения — в одиночестве, среди пустого дома, в вымирающем городе) никакой профессии, придумала лишь один способ не умереть с голоду, и за это решение каждый день проклинала себя, но иного выхода не видела. Разве что попрошайничать, но кто подаст ей, народ озлоблен, напуган, все голодают, все, не только Мария.

И вот сейчас, в сгущающихся сумерках, девушка шагала туда, где, как она успела выяснить, еще можно было встретить живых людей — к единственному в городе работающему кабаку, хозяин которого уже умер от «черного мора», и бразды правления пивнушкой перехватил его сын, тщедушный паренек, каким-то чудом не дающий заведению пойти прахом. Люди пили, пьют и будут пить всегда. Даже во время чумы. А чем, если не вином, заглушить боль, притупить страх? Спасения не видно, так что терять? И некоторые горожане до сих пор шли в кабак, хоть таковых и становилось все меньше. Они отдавали тощему пареньку последнее, обменивая на вино любые вещи, от ставших ненужными детских распашонок до старинных драгоценностей.

Мария зашла в темную подворотню и из своего укрытия оглядела небольшую площадь. Раньше здесь толпился народ и стоял страшный гомон, теперь же перед кабаком шаталось лишь двое выпивох. Может, они не прочь поразвлечься, подумала Мария, и ее передернуло от отвращения. Она уже почти не боялась заразы, которая косила народ. Если до сих пор жива — значит, время еще не пришло...

— Добрый вечер, леди, — послышалось из-за спины, и девушка подпрыгнула от неожиданности. Позади нее, в темноте, кто-то был. Мария повернулась, оглушаемая ударами собственного сердца и не смогла выдавить из себя ни слова. Глаза привыкли к темноте, и теперь она смогла разглядеть... Она уже видела эти страшные маски, словно придуманные для устрашения, а не для защиты. Клювастые маски, делающие людей похожими на кошмарных гигантских хищных птиц. Мария не могла видеть лица стоящего перед ней человека,