Чумной доктор

затем чулки, а потом стыдливо стянула белье и положила на землю. Мужчина спокойно ощупал ее пах, провел рукой по плоскому животу.
— Ты красивая девушка, будет жаль, если ты умрешь. Но, похоже, ты не больна. Если только не заразилась совсем недавно. Все мы каждый день рискуем... Иди ко мне, — неожиданно строго велел доктор, и девушка нерешительно приблизилась. Она никогда не думала, что такой человек, из этого особого ученого круга, может позволить себе опуститься до связи с уличной девкой... да еще сейчас, когда бушует эта страшная зараза...

— Я всего лишь человек, — словно прочитав ее мысли, проговорил мужчина и, развернув Марию лицом к стене мрачного дома, прижал к себе всем телом. Она вздрогнула от прикосновения голой кожей к плотному шершавому одеянию. — У меня нет семьи, я один. Нет и любовницы, я не имею возможности сближаться с кем-то, кого знаю. К тому же, я не принадлежу к вашей вере. Не каждая леди захочет... такого, как я.
Мария поняла, что врач имеет ввиду, и промолчала.

Рука в перчатке сжала небольшую упругую грудь, пальцы стиснули розовый напряженный сосочек... Из-под клювастой маски послышался то ли рык, то ли сладостно-болезненное мычание. Он так изголодался по женскому телу, он хотел касаться горячей, здоровой, гладкой кожи, но уже долго время имел «удовольствие» трогать лишь потных, трясущихся, конвульсирующих больных, от которых за версту несло смрадом, смертью... А Мария, должно быть, пахла совсем не так...

Чумной доктор снял перчатки — какой в них смысл, если он все равно собирается взять девушку, войти с ней в самый тесный контакт... Он не знал, является ли такой путь дорогой к заражению, но хотел верить, что нет. И еще он очень хотел верить, что Мария здорова и никогда не подхватит смертельно опасную болезнь. Но снять маску лекарь не мог — незачем Марии видеть его лицо. Свободные от перчаток руки скользнули между стройных ножек девушки и раздвинули их пошире. Грубая широкая ладонь накрыла сокровенное место между бедер девушки и вдруг так сильно сжала, смяла плоть, что та вскрикнула, и доктор зажал ей рот рукой. Он ввел длинные умелые пальцы глубоко во влагалище и стал двигать ими внутри вперед-назад, наслаждаясь тем, как там узко, тесно, горячо, влажно... Ему было неудобно в облегающих вощеных брюках, надетых под балахон, член одеревенел и отчаянно рвался на свободу, и мужчина, изрядно нервничая, спустил неудобные брюки, задрал черное одеяние.

Прижав Марию лицом к стене и заставив посильнее отставить попку, он раздвинул пальцами вход в ее мокрую пещерку и с размаху вогнал член внутрь, затем вынул и воткнул вновь. Лекарь все никак не мог решиться двигаться в ней по-настоящему, боясь кончить слишком быстро, боясь даже поверить в то, что наконец обладает женщиной, здоровой (судя по всему) и, кажется, чувственной женщиной, которая покорно позволяла делать все так, как он хотел... Сильные руки сжали аппетитные, хотя и немного костлявые, бедра, и доктор,