Деревенька ты моя деревенька

встал. Есть у меня препарат, который поднимает. Конский возбудитель. Так что это не естественный подъём.
— Так, пап! Давай не будем! Мне абсолютно неважно, как он у тебя поднялся. С возбудителем или без. Ты мне сегодня доставил столько наслаждения, сколько я не получала за всю свою жизнь. Даже вот та парочка оргазмов, что я испытала, когда ты меня выебал вместо мамки, ничто по сравнению с сегодняшним фейерверком наслаждения. Если я тебе хоть капельку нравлюсь (как женщина), то в каждый приезд ты меня будешь ебать столько, сколько сможешь. Если не будешь, значит для тебя твои старушенции лучше чем я, и ты меня не любишь не только как женщину, но и как дочь.

— Ну ты и провокатор! Настенька, ты же знаешь, что ты для меня всё. Ты моя единственная и любимая доченька. Даже невзирая на сегодняшние поебеньки (абсолютно не родительские), я тебя любил, люблю и буду любить.
— Значит и будешь доставлять мне это сказочное наслаждение! Кстати. Ты знаешь о чём я жалею?
— Что тогда оказалась подо мной вместо матери?
— Как раз об этом я ни чуточки не жалею. Наоборот рада. Жалею, что раньше не настояла на том, чтобы ты мне доставлял это неземное удовольствие. А я как дура терпела десять лет и только мечтала, как могла бы кончать под тобой. Да всё время представляла тебя на месте Олега, когда он трахал меня.

— Настюша, у меня такие же проблемы. Когда ебал очередную бабёнку, в памяти всегда возникал момент, как ты во время оргазма била меня пятками по спине, вонзая в себя мой член поглубже.
— Эх ты! Мужик называется! Ты давно уже должен был меня натянуть так, чтобы я орала от кайфа. А ты всё доченька, доченька. Нельзя, да нельзя. Можно и нужно!

Настя лежала на спине, немного повернувшись в мою сторону, и нежно поглаживала волосы на моей груди. Отдышавшись, и я принялся ласкать её груди. Это было из раздела тех нежностей, которых мне всю жизнь не хватало, и от которых я был практически избавлен. Постепенно поглаживаний её сисечек мне становилось мало. И я навис над Настей, присосавшись, как младенец к груди дочери. Она от наслаждения закрыла глазки и только шептала иногда:
— Ох как приятно... ещё... еще папочка... еще миленький.

Стоя на локтях, я тискал её бархатные груди и теребил языком по очереди камешки сосков. Ручки Настёны уже ласково перебирали короткие волосы на моей голове. Продолжая ласкать её сисечки руками, я начал медленно перемещать свои поцелуи вниз на животик. Никогда и никому я не лизал пизду. Но сейчас возникло огромное желание поласкать язычком дочкину щёлочку. Когда Настя поняла мои намерения, она запричитала:
— Папочка, миленький, не надо. Там же сейчас грязно. Не надо, мне стыдно.

Но, не слушая её, я продолжал медленно и упрямо приближаться к заветной цели. Хотя дочка и просила прекратить, но ни единым движением не остановила