Француженка

спросила она у Жанны из дальнего угла комнаты, где возилась с чаем.

— Что? Согласна в чем? — недоуменно уставилась на француженку ее гостья.

— Чтоб я тебя нарисовала. Выйдет интересный портрет. Я даже наброски уже сделала. Ну так, по памяти, общие штрихи. Нет, это тебя конечно не обязывает. Я не стану настаивать, если ты откажешься, — и немного помолчав тихо добавила, — но мне хотелось бы попробовать.

Только сейчас до Жанны дошел весь смысл этих слов «наброски уже сделала» «штрихи... по памяти» «хотелось бы». Как-то запекло от этого в груди у девушки, и она поспешно отвернулась, сделав вид, будто что-то привлекло ее внимание на соседней картине. Но в то же время, чтоб не казаться невежливой и не обидеть художницу Жанна рассеянно потянула:

— Ну... не знаю... давай попробуем... наверное.

Ее неуверенность тут же потонула в свистящем чайнике, который затих через пару секунд и до Жанны донесся аромат чая с нотками земляники.

— Мне новый чай привезли, угощу тебя! Но если не понравится, скажешь, я тебе обычный, черный заварю. — Мари передвинула стул на середину комнаты и пригласила Жанну: — садись вот сюда! — и когда Жанна уселась, Мари подала ей чай на блюдце, а сама отошла к мольберту и начала делать какие-то наброски.

— Ты уже начала? — удивленно спросила Жанна, пробуя ложечкой чай на вкус.

Но художница, не ответив принялась увлеченно рисовать, делая резкие движения рукой и закусив нижнюю губу, иногда она бросала быстрые взгляды на Жанну, вновь переводила его на рисунок, хмурилась и что-то заштриховывала резкими движениями.

— Да. Я... сейчас.

А Жанна, глядя на свою новую знакомую, вдруг подумала, что девушка полностью погрузилась в процесс и пребывает сейчас где-то за границами своего сознания.

— А можно... можешь распустить волосы?

— Так? — Жанна стянула резинку и тряхнув головой распушила свои локоны.

Мари приблизилась к ней, зашла со стороны спины и взяла волосы в руки, пропустив их между пальцев.

Жанна поёжилась от этого жеста и ощутила как по коже головы и спины побежали мурашки. Ей приятно было ощущать на себе тонкие ручки Мари.

— Вот так, — прошептала себе под нос увлеченная художница и вновь вернулась к мольберту.

Жанна сидела неподвижно и смотрела на рисующую ее девушку, непринужденно улыбаясь и придерживая на коленях чашку с чаем.

— Все! Пока так! — Мари отошла на пару шагов и удовлетворенно кивнув, накинула на мольберт белую ткань и окончательно вернулась в реальность. — Прости, пожалуйста. Я увлеклась! — она смущенно улыбнулась, но Жанну лишь еще больше умилила эта растерянная улыбка.

— Мне интересно на тебя смотреть. Я хотела сказать, я наблюдала, как ты рисуешь и мне показалось...

— Продолжай? — теперь лицо Мари сменило застенчивость на заинтересованность и внимание.

— ... словно ты погрузилась в какое-то иное измерение, что ли. Не знаю, как объяснить...

Мари забралась на кровать с ногами, облокотившись на подушки и подогнув босые ножки под себя. Халатик при этом задрался высоко на бедра, но девушка даже не удосужилась его одернуть.

— Хочешь,