Ловушка для блондинки

она замечает, как много мужских фаллосов вокруг неё. От калейдоскопа членов рябит в глазах. У Алисы перехватывает дыхание. Такое происходит с ней впервые: мужские пенисы вовсе не радуют её. Она не хочет служить утехой для этой толпы. «Где Николя, где Герман! Хоть кто-нибудь... Спасите меня, спасите, спасите, спасите!» — кричит её подсознание. Но рот не произносит ни звука. Девушка в ступоре, воля её сломлена. Она, как послушная собачонка готова делать всё, что пожелают её хозяева, лишь бы не испытывать больше боли.

Толпа жадными глазами ловит каждое движение жертвы, каждый жест, каждую эмоцию. Эти глаза: злые, жестоки, безжалостны, почти в каждых она читает похоть и вожделение.

Вздыбленные фаллосы ассоциируются со стаей хищных птиц на длинных шеях, наблюдающих за жертвой. Это ещё больше пугает. Женщина съёживается, пятится назад, и теряет равновесие. Расторопный помощник вовремя удерживает, готовое упасть тело.

Лиска озирается. Последняя надежда ещё ютится в её испуганном тельце. Среди толпы она продолжает искать определённые глаза.

«О, боже!», — Алису передергивает. Её обжигает пронзительный взгляд, взгляд из прошлого. Глаза, которых она всегда боялась: «Нет, это видение», — успокаивает она себя, ещё раз окидывая взором толпу. Всё по прежнему так, как было минуту назад: ни одного доброго взгляда, ни жалости, ни сочувствия, ни участия. Она облегчённо вздыхает...

Глава 9.

Но ей не привиделось. То, что казалось невозможным, было реальностью. Этот человек был здесь, он всегда был рядом, всегда незримо присутствовал в её жизни. И всё, что сейчас с Алисой происходило, было его творением, триумфом его злого гения.

Алиса переключает внимание на своего тюремщика, который что-то перекладывает на столе. Ей страшно. Тем временем его подручные переставляют тумбу, и устанавливают дополнительные крепления. Покорную женщину укладывают на пыточный станок лицом вверх. Алиса вся дрожит, пытается успокоится, взять себя в руки. «Ничего страшного не происходит, худшее позади. Нужно чуть-чуть потерпеть», — успокаивает она себя, сама не веря своим доводам. Но с каждым пристёгнутым ремнём ужас всё больше овладевает ею. Страхом и паникой пропитывается сознание. С ней ещё ничего не случилось, а тело уже напряжено, губы дрожат, рот полуоткрыт, дыхание частое, прерывистое... Неизвестность рисует в голове женщины мучительные картины новых пыток. Но страхи её напрасны...

С молодой женщины снимают последние предметы её облачения: серёжки, кольцо, нательный крестик. Она нага как младенец. Алису приподнимают. На шею надевают деревянное ярмо, завинчивают болты. Жертва полусидит-полулежит, опираясь на руки, согнутые в локтях, кисти которых закреплены ремнями. Лодыжки фиксируются толстыми кожаными браслетами. Лиска в ужасе. Её голова обездвижена, только глаза, живые, полные слёз, бегают, выцепляя из толпы слащаво улыбающиеся лица и эрегированные фаллосы. Своего тело она не видит, это ещё одна уловка садистов.

Наконец приготовления закончены. Помощники, дружно взявшись за цепи, растягивают её ноги в стороны, в виде большой римской цифры V. Пах сводит от боли. Закрепив цепи штифтами, подручные ретируются. Толпа бурлит в предвкушении нового зрелища. Кто же будет у неё первым?

У Алисы умирает последняя надежда,