Фотографии не могут лгать. Часть 1

друг. Ему не нужно было знать, что это — Мёрф. Я спросила, что он может сказать по этому поводу?

Том всегда размерен и вдумчив. Изучая мрачные картины подлой измены, он выглядел так, будто анализировал их. Я подумала про себя: «Странная реакция». Затем он начал рассказывать мне о том, что называется фотошопом.

Я двадцать лет учила третьеклассников. Я ничего не знаю о цифровом мире и озадаченно смотрела на него.

Он последовательно показал мне, как были сделаны обличающие снимки с использованием цифрового трюка, и очевидный вывод состоял в том, что на этих фотографиях вообще был не он.

Я должна была быть себя вне себя от радости, но у меня на совести было то, что могло помешать чему-либо, кроме самого мрачного чувства вины и отчаяния.

Должно быть, он воспринял это как скептицизм, потому что потащил в свою лабораторию и показал, как было сфабриковано доказательство его измены.

Если я думала, что была опустошена картинами его неверности, то теперь поняла, что такое опустошение на самом деле. Я приложила руку ко рту и заплакала. Я предала свою единственную настоящую любовь, и это разрывало меня изнутри.

Я снова упала в обморок, плача на полу. Он с любовью поднял меня, и я уткнулась лицом в его плечо. Он сказал, что мы можем пройти через это. Я знала, что мы никогда не сможем пройти через это...

Я плакала всю дорогу домой. Как будто умер мой ребенок.

Когда мы вышли из машины, все что я могла видеть, было то, что там стоит коварный нечистоплотный ублюдок с фальшивым беспокойством на лице.

Том начал просить Мерфа отойти, чтобы он помог мне разобраться с тем, что он теперь должно быть думал, было невероятно странным поведением с моей стороны.

Все могло бы сложиться иначе, если бы я была достаточно крутой. Может быть, я даже смогла бы все скрыть. Ведь это было всего один раз.

Но человек передо мной заставил меня предать любовь всей моей жизни, и мои нервы просто не выдержали.

В первобытном мозгу каждого из нас есть что-то беспощадное, и Джим Мёрф разбудил этого зверя. Я прошлась по нему когтями. Я собиралась как минимум, выцарапать его лживые глаза, а может быть, если бы мне так повезло, и его яйца. Я выкрикивала все мерзкие клички, которые могла ему придумать. Том схватил меня, иначе я бы убила сукиного сына.

Том — неглупый человек. Он сложил вместе два и два, и получил правильный ответ. Он высказал Джиму Мёрфу о том вреде, который тот только что нанес своей карьере, и о том, что он сделает с ним лично, если увидит его опять.

Жуткий ублюдок улетел.

Затем Том повернулся ко мне. Я не могла смотреть на него. Я сгорала от стыда, и моя душа была раздроблена на мелкие непоправимые осколки.

Когда он вел меня в дом, я просто опустила голову. Я знала, что то, что последует, будет очень, очень плохо.