половину груди, хнычущей Беллы уже всем было видно. Капитан медленно просунул холодное лезвие под ткань и начал им водить по соску. «Мерзавец! Боги покарают тебя! Я покараю тебя!» — кричал король. «Заткните рот ему уже, а то утомляет» — сказал капитан, после чего встал напротив Беллы, положил руки ей на ключицы, где еще держалось платье, и резким движением рук вниз сорвал весь верх. Груди Беллы вывалились, она хотела рефлекторно прикрыться, но держали ее крепко. Ее мучитель медленно приблизил свою руку в кожаной перчатке к ее груди и резко сильно сжал одну, чем вызвал мычание короля и, конечно, крик девушки. «Знаешь, Белла, я никогда не видел таких доек как у тебя. А ну-ка поставьте ее на четвереньки». Солдаты, восхищенные зрелищем, ударили сзади Белле под колени и толкнули в спину.
Капитан задрал подол платья, выставив на обозрение все щели Беллы. Натянув свою кожаную черную перчатку посильнее, он сделал несколько хлестких шлепков по киске Беллы. Та рыдала, вопила, а король, казалось, терял сознание. Приказав привести его в чувства, капитан присел на корточки сбоку от Беллы и продолжил играться с ее грудями, которые то и дело колыхались от ее положения и от того, что она плакала. «Не волнуйся, Белла, сейчас мы уже уйдем отсюда в наши с тобой покои»
«Приведите ее в его комнату» — указывая на короля, приказал капитан своим солдатам.
— Мы с твоей дочкой на эту ночь поселимся в твоих покоях, Карл, а ты будешь в соседних лежать и слушать нас. Надеюсь ты не возражаешь — с ухмылкой на лице сказал капитан королю.
— Клянусь всеми Богами, ты пожалеешь.
Ну что ж, Беллу с задранным подолом и обнаженными, колыхающимися на ходу грудями, повели в королевские покои. Там ее ждало следующие испытание...